«Девяносто первый или путь в бронзу», роман

Ещё издали Вадик Капитонов увидел у входа в городскую библиотеку скопление людей. Обрадовался – «Работает наша пропаганда. Подтянулся народец. Дубинский уже там, наверное. Если явятся Клименко с Бахровым, разъясним этим олухам текущий момент. Не станут же они отрицать очевидное…»
Бросился в глаза большой плакат у входной двери. Текст, выполненный стилизованным под глаголицу шрифтом, гласил:

«В забвенье грозной крепости руины,
Казачий дух не стоит ничего.
Пускай не видеть нам Успенск старинный,
Вернём хоть имя доброе его».

По всей видимости, Игорь Верхонцев мобилизовал своё набирающее силу мастерство и обогатил недавний экспромт необходимой конкретикой. Порадоваться успехам восходящего поэтического светила Капитонов не успел, так как заметил, что толпа просочиться в библиотеку вовсе не стремится и находит-ся отнюдь не в благодушном настроении. Большей частью по-жилые люди нестройно кричали, адресуя своё негодование… Вот тут-то Капитонов и увидел Дубинского. Тот стоял, распла-ставшись на библиотечной двери, и, откинув голову, как мог устранялся от тянущихся к нему поражённых артритом и покрытых пигментными пятнами старческих рук. В невообразимом шуме Капитонов различил отдельные выкрики. «Не отдадим Степанова на поругание!.. Лучше б накормили народ, демократы хреновы!.. Фашисты город Успенском называли…»
При упоминании о фашистах Вадик поёжился. Дикость си-туации заключалось в том, что продраться к товарищу и чем-либо помочь не представлялось возможным. Дубинский напо-минал сейчас шолоховского героя, Макара Нагульнова, у две-рей амбара с колхозным зерном. Не пролетел, правда, над его головой железный шкворень, но и выхватить из кармана наган и пальнуть поверх голов для острастки Дубинский тоже не мог. Не мог и юркнуть в библиотеку, потому что из-за натиска ветеранов оказался совершенно стеснён в движениях. Потому что если каким-то чудом и не вцепились ему теперь в лицо, то в спину, убегающему, вцепились бы непременно.
 Из толпы выкарабкался изрядно потрёпанный Георгий Петрович Лобода – седые волосы торчком, зрачки расширены. Увидев Капитонова, подбежал и испуганно зашептал:
– Бежим отсюда! Они сейчас войска вызовут.
– Да никого они не вызовут. Мы же предполагали, что не-легко придётся, – как можно спокойнее сказал Вадик и заметил, что обращается к пустому месту. Георгий Петрович Лобода де-материализовался.
«Да-а, устроили старички обструкцию, – растерянно думал Капитонов. – И то сказать, они идеалы свои защищают. Тут Союз рушится, которым они всю жизнь жили, работали на него, за него воевали, а тут мы со своими переименованиями. Вроде как последнего лишаем. А я про них – "олухи". Нехорошо как-то получается…»
Между тем, выплеснув эмоции, толпа у библиотеки начала редеть. «Ишь ты, диспут они затеяли! Сталина на вас нет!» – услыхал Капитонов напоследок, и у крыльца почти никого не осталось. Отлепив себя от входной двери, Дубинский сошёл со ступеней, улыбаясь. Что ни говори, умел он переносить неудачи, Володя Дубинский.
– Всё нормально, – сказал он. – Первый блин комом, дальше легче пойдёт. Зато мы о себе заявили.
– Ничего себе, нормально. Скажи спасибо, что яйцами не закидали.
– Какие яйца? По нынешним ценам? – и, выдохнув, сме-нил тему: – Бахров уехал в Свердловск. Там, в журнале «Уральский следопыт», какой-то симпозиум для фантастов. Или фестиваль, я не знаю точно. Короче, пригласили Григория Афанасьевича. Перед отъездом позвонил мне, дал рукопись своего романа почитать, пока вернётся. Интересно чертовски! Но я там пару глав отобрал… Помнишь, он говорил, что докопался до чего-то? В общем, нужно, чтобы ты прочёл. Потом обсудим. Кажется, там разгадка, в этих главах.
– И где она, рукопись?
– Сейчас.
Дубинский заскочил в библиотеку, снова сбежал по ступеням, на этот раз с портфелем.
– Занимайся, короче. А мне пора. Бай-бай!
И ушёл по улице, оставив в руках соратника тонкую коричневую папку, с завязанными сбоку на бантик шнурками.
«Для паперів», – прочитал Вадик Капитонов.

Умирать рано