«Двойник неизвестного контрабандиста», роман

 Лилю можно было назвать стриженой только если очень сильно этого захотеть. На самом же деле чернявые волосы спадали по бокам смуглого лица, складываясь в аккуратное каре. Она настороженно села на стул рядом и напряженно ждала.

– Вам уже сказали, откуда я? – он заходил издали.

Женщина кивнула.

– Как обращаться к вам, я уже знаю, – Гальчевский улыбнулся и кивнул на бейджик. – Меня можете называть Алексей Богданович.

Такое непринужденное начало разговора и точно подобранная тональность сделали свое дело – напряжение слегка уменьшилось: не так уж и страшен этот следователь прокуратуры, да и бояться ей, собственно, нечего.

– Хорошо, – Лиля пододвинулась ближе к спинке и села поудобнее.

– Лилиана Александровна, я сегодня был в музее и хотел видеть человека, который может нам помочь разобраться в одном весьма непростом деле. К сожалению, я его не застал. Он в отпуске и, говорят, вроде бы куда-то уехал. Дома его тоже нет. Мне подсказали, что вы можете знать, как его найти, потому что вы с ним знакомы довольно хорошо. Я имею в виду Михаила Владимировича Кошмала.

Лиля растерялась. Отношения с Кошмалом были ее личным делом, о котором не рассказывала даже коллегам, а вот на тебе – пришли из прокуратуры...

– Он действительно уехал. У Миши больное сердце, и он решил во время отпуска его подлечить.

– Вам известно, в какой санаторий он уехал?

– Он сам этого не знал. На путевку денег не хватало, поэтому решид ехать дикарем – поселиться в частном секторе рядом с каким-либо санаторием и ходить на платные процедуры. Сказал, это обойдется дешевле.

– Куда именно он поехал?

– Куда-то в Одесскую область.

– Скажите, а мог бы он в последнюю минуту передумать и изменить маршрут? И уехать куда-нибудь в Карпаты? – Ответ на этот вопрос, честно говоря, Гальчевского интересовал мало. Просто нужно было протянуть время, пока мозг быстро связывал между собой еще две ниточки. Удивительно: всего час назад он вспомнил Одессу просто так, без оснований, всего лишь как один из возможных вариантов, а тут она стремительно ворвалась сама, подтверждая совершенно случайное предположение. Сегодня ему точно везло!

– Так у него уже были билеты. Один в Одессу, другой через три недели обратно, – Лиля взглянула на собеседника как на иностранца – он будто не знает, что такое взять посредине лета билеты к морю. Хотя... Прокурорам их, наверное, достать легче.

– Вы видели его билеты?

– Да. И помогала сложить сумку вечером перед одесским поездом.

– Он вам оттуда не звонил?

– Нет. Дома у меня телефона нет, а на работе – очень далеко звать. Сказал, что вернется и сам придет.

– Лилиана Александровна, скажите, пожалуйста, на этих фотографиях изображен Кошмал или другой человек, – Гальчевский выложил на папку и вместе с ней подал два снимка, скопированные с паспорта и водительского удостоверения.

Женщина без промедления, хоть и не вполне уверенно, закивала головой:

– Он. Но знаете... Он здесь сам на себя не похож. Какой-то самоуверенный, нахальный. В действительности Миша не такой – он намного мягче, сдержаннее. Нахальным я его никогда не видела.

Гальчевский увидел, что Круглова ему начинает доверять, и решил в быстром темпе неожиданно поставить довольно рискованный вопрос, чтобы получить ответ раньше, нежели она что-либо заподозрит. Он развернул паспорт Петренко, закрыл ладонью верхнюю часть страницы и протянул к ней:

– Скажите, а это не его почерк?

– Да нет! У Миши очень плохой кривой почерк. Он когда-то еще в школе упал на битое стекло и на большом пальце перерезал сухожилие, ему трудно держать ручку. Даже шрам остался. Но почему вы об этом спрашиваете? – женщина встревожилась только теперь.