«Двойник неизвестного контрабандиста», роман

В то же мгновенье дверь открылась. Совещание закончилось, и люди расходились по рабочим местам. Со следственно-оперативной группой у Заярного остался только начальник следственного отдела Сергей Ковач. Всегда серьезный, не склонный к разглагольствованиям не по делу, все новое совещание он просидел молча, внимательно вслушиваясь в доклад Гальчевского, анализируя и запоминая его. Поворот событий оказался до такой степени неожиданным, что заставил призадуматься даже опытного Заярного, которого, казалось, невозможно застать врасплох.

– И какие у вас дальнейшие планы? – Максим Юльевич откинулся на кресло и, погружаясь в спинку, казалось, стал еще ниже, хоть и так не отличался высоким ростом.

– Первым делом нужно проверить Кошмала – им займусь я. Стенский поедет в Житомир. У нас же не только паспорт, но и целый пакет других документов: в Житомире выданы водительские права, техпаспорт на машину и  так далее. Петренко – учредитель частного предприятия «Петренко Интернешнл Приват», следовательно, должен иметь идентификационные номера и как физическое лицо, и как субъект предпринимательской деятельности. А потом можно будет сесть и обобщить все, о чем узнаем.

– Логично, – Заярный пододвинул к себе деловой дневник и взял авторучку. – Завтра в одиннадцать все трое ко мне.

===

Перед тем, как разъехаться, Гальчевский и Стенский сначала заглянули на улицу Пирогова в цифровое фотоателье, где отсканировали и распечатали в увеличенном виде портреты Петренко с паспорта и водительских прав. Оригиналы документов Стенский забрал с собой. У Гальчевского остался только паспорт – в Житомир он дал его ксерокопию. Затем, уже на двух машинах, повернули в гаражный кооператив на Пятничанах, где у Гальчевского хранился десяток канистр с бензином.

– Ого, хорошенькое «энзэ», – оценил запасы Стенский, одну из них опорожняя в бак «шестерки».

– Это на всякий пожарный. Бывает, отец рассердится и дает команду, чтобы меня не заправляли, – у старика случаются такие капризы. Через неделю он отходит, и потом ходит довольный, что меня «наказал». А сюда ведь он не заглядывает! – и оба рассмеялись. К Гальчевскому серьезность вернулась раньше: – Дай номер твоего мобильного телефона.

– Записывай!..

===

Директриса краеведческого музея встретила Гальчевского почтительно, хоть и сдержанно. Не имея грехов, чувствовала себя уверенно, но визит следователя прокуратуры – всегда достаточная причина, чтобы насторожиться. Это осталось еще от советских «генов», которые в подобных ситуациях срабатывают помимо воли. Гальчевский, наверно, не заметил бы никаких следов волнения, но буквально после первых же слов она потянулась к сигаретной пачке, и та громко зашелестела в хрупких пальчиках.

– Я попросил бы в коллективе не афишировать, что к вам приходили из прокуратуры. Мы только проверяем некоторую информацию, и в поле зрения оказался один из ваших сотрудников. Возможно, он ни к чему не причастен, но нужно убедиться точно. Скажите, человек на этих фотографиях вам знаком? – Гальчевский разложил на черной поверхности старинного украшенного резьбой стола два снимка.

– Это Кошмал, научный сотрудник методического отдела, – директриса протерла стекла очков, посмотрела снова и повторила, – Кошмал, Михаил Владимирович. Но вы должны сказать, с чем связан ваш визит.

– Скажите, он сейчас на работе?

– Нет, он вторую неделю в отпуске. Его, наверно, и в Виннице нет, потому что собирался ехать в кардиологический санаторий.

Вот так вот! Гальчевский от неожиданности еле успел придержать губы, начавшие предательски расплываться в улыбку. Это же надо, чтобы после первого же вопроса связались сразу несколько ниточек!

– Я хотел бы узнать о нем больше.

– Постараюсь помочь. Сделать вам чай? Кофе? – Директриса наклонилась к селектору.

– Кофе.

– Яна, принесите мне личное дело Кошмала. И сделайте два кофе, – она энергично ткнула в пепельницу окурком, оперлась на оба локтя. – Михаил Владимирович работает у нас года три. Раньше жил в Житомире.

– Женат?