«ООО, или клуб любителей жизни и искусства», роман

—  Да, я уже одеваюсь.

Звонила ее близкая подруга Нюся. Договорившись встретиться на остановке, Камелия торопливо выбросила из шкафа на кровать две свои юбки, пытаясь сделать правильный выбор. Предпочтение было отдано юбке клеш — к ней по цвету подходила ее любимая блуза.   
 

Материя мало интересовала Камелию. Ее до тягучего изнеможения в груди влек к себе дух. Однажды, читая Библию, она подумала: а что если мы и в самом деле подобие Божье, и что нас ровно столько, сколько клеток у Бога? Что ни мы без него, ни он без нас существовать не может, и что вычерпнуть себя из его крови, то есть отделиться, уединиться, уодиночиться — это нарушить закон природы, разорвать полноценную материю Бога.

Что же тогда делать? Получается — надо идти к людям, группироваться, чтоб не погибнуть самим и не убить Господа — отца своего. 

Но с другой стороны — сбиться в группу, слишком плотно срастись в ней — равно исчезнуть. Общее нездоровое рыхлое тело более близко к смерти, чем человек одинокий. Все большое, как известно, уязвимо.

В здоровом теле все клетки обновляются, старые заменяются новыми. А в больном… Не понимая природы собственного функционирования, клетки заболевают какой-нибудь манией, распухают от своей значимости,  выпячиваются, сбивают метаболизм, слипаются в колонии. В общем, растут, как опухоли, и раздражают своим пухлым величием другие не менее претенциозные образования. Потом эти образования терроризируют друг друга, атакуют, пытаются вспороть. А если удастся? Всё!!! Разбалансировка нервных импульсов. Разгерметизация Бога…

Камелия никогда не высовывалась, но без конца терзалась страхом невзначай нарушить жизнедеятельность Бога. А в клуб, несмотря ни на что, ходила. Это было единственное место, где можно было без последствий рассматривать людей. Мозолить им глаза, заглядывать в рот, приближаясь на интимное расстояние, в общем, входить в личное пространство, в которое психологи настоятельно рекомендуют никого не впускать. 

Разве кино или театр могут предложить подобный интим? Театр, например, хотя и живое искусство, не совсем устраивал Камелию — там актеры всегда  кричат. И это казалось ей неестественным. Хотя она все равно ходила на спектакли и даже дарила актерам цветы, обязательно прикасаясь при этом к рукаву героя или героини. В кино ей хватало естественности, но не хватало возможности соучастия, этих самых легких прикосновений ко всему живому.
 

***
Аделаида Гельц — высокая, странная, слегка вульгарная женщина, имеющая, в отличие от других женщин клуба, и мужа, и счет в банке.   
 

Аделаида Гельц была принята в клуб в качестве почетного члена по настоянию ее мужа — видного в городе бизнесмена. Вряд ли это было ее настоящее имя, скорее, псевдоним, но об этом точно никто не знал.

Не принять было нельзя. Ее муж оплатил в свое время все долги клуба — коммунальные расходы, канцелярию и прочее.

Аделаида была высокой женщиной, но этого ей было недостаточно. Ее стремлению вверх сопутствовали также любовь к высоким прическам и не менее высоким каблукам. Это было удобно. А как можно иначе смотреть сверху вниз на всякую мелочь? Она носила очки — всегда только модных брендов, и сквозь любые, даже самые тонкие стекла видела себя крупной писательницей. Это было ее правдой. Мало кто из присутствующих здесь имел в своем арсенале такое количество продукции, до сих пор пахнущей типографской краской. За счет мужа и его друзей она издала более пятнадцати сборников стихов, с нотами и без, цветных и черно-белых и обязательно с большим количеством фотографий, от рождения и до пика своей организованной творческой судьбы. Вот она сосет большой палец правой ноги, а вот уже выставляет эту самую ногу на всеобщее обозрение на какой-то гламурной тусовке.        

Когда она впервые появилась в клубе вдвоем с мужем, многие, в основном женщины, предались одному из душегубительных грехов человеческих —  осуждению ближнего: «Интересно, и что он в ней нашел? Задница плоская, нос приплюснутый, грудь маленькая, голос скрипучий». Голос у нее был действительно скрипучим, а не с хрипотцой, придающей обычно шарму.

Но все почему-то забыли, что видные принадлежности женского тела не за счет мужа ею приобретены, а Богом дадены. Так бывает. Шел мужик по имени Адам, споткнулся, упал. Неудачная вивисекция… А что путное из деформированного ребра может выйти? Короче, ходили все в своей болтовне кругами и пришли в результате к выводу: сам виноват, что плоховат, или каждый муж достоин своей жены. На этом и успокоились. Тем более что в таком виде ее созерцали недолго.