«ООО, или клуб любителей жизни и искусства», роман

— Что, прямо сейчас? — Митя выразительно посмотрел на свою даму. — Хорошо, буду.

Он чмокнул ее в щечку и расплатился с официантом:

— Извини, дорогая, мне надо в клуб.

Она не успела ответить. Сегодня решалась не ее судьба.   

Митя воспринимал клуб как маленькую секту, не ходить в которую он не мог. Большая секта — это государство, — считал Митя, — которому ты принадлежишь от рождения. Так случилось. Родина здесь, даже если ты ощущаешь себя чужим. Ее законы — твои законы, даже если ты чувствуешь их несправедливость. И вот ты начинаешь жить, двигаться. Ты пошел, раскинул ручонки навстречу счастью, а тебя по этим ручонкам — бах! Что? Радоваться надо в рамках. Неприлична твоя избыточная радость. Получил по рукам — пойди, поплачь. Так ты усваиваешь первую формулу — равенство радости, а оно, соответственно, тождественно печали. Излишки того и другого приходится прятать.

Страна-государство непонятна тебе своим искусственным величием, своей огромностью, в которой страшно потеряться. А спасенья нет. Кто вытащит тебя из секты под названием «родина»? Европа? Америка?.. Всех?.. То-то и оно. Тебе придется париться в ней при всех ее температурных режимах, при власти всех цельсиев и фаренгейтов, возвышающихся и падающих.

А чтобы забыться, можно с властью и слиться, раствориться в ней незаметно, чтоб ни она тебя не замечала, ни ты ее…
    

Жениться Митя по-прежнему не собирался, хотя недавно ему стукнуло сорок семь. И это приглашение в клуб было очень даже кстати, этот звонок Карины прозвучал так вовремя, прервав малоприятную для него светскую беседу. На самом деле эта девушка, с которой Митя только что расстался в ресторане, еще не знала, что расстался он с нею навсегда, как не знала и того, что ему впервые было очень жаль расставаться с женщиной. Они встречались около года, и ничто не предвещало этого глупого вопроса, на который отвечать Митя даже не пытался.

В квартале от клуба он заскочил в небольшой магазинчик за сигаретами, где его и окликнул Ленчик:

— Слушай, ты в курсе, что там сегодня намечается?

— Пока нет.

— Не верю, — сказал Ленчик и захохотал.

— И правильно делаешь. Верить в наше время нельзя никому. Могу только предположить, что страшного ничего не будет.

Уровень веселья у Ленчика мгновенно повысился еще на один пунктик.      

***
Леонид Андреевич Гужва — художник, вырвавшийся из заточения собственного тела и желающий освободить от подобного казуса всех желающих.

—  Леонид Андреевич, как вы себя чувствуете? — Карина была очень осторожна, потому что три дня назад у Ленчика было сильное отравление с высокой температурой и прочими прилагающимися к этому радостями.

— Уже лучше.

— Из дому выходите? 

— Не просто выхожу — вылетаю.

— Да я серьезно.

— Одну минуточку, поправлю крылья.

— Простите, вы, наверное, не один? —  заговорщицки произнесла Карина.   

— Конечно, мы тут вдвоем. Вдвоем с коньячком.

— Опять шутите, Леонид Андреич. В общем так. Быстренько прячьте свой коньячок, и бегом в клуб. Всех вызывают на срочное заседание правления.