«Повесть о людях и о себе», (часть 2)

 Человек сложен и противоречив… Это только кажется, что можно узнать до конца кого-то! Тут себя до конца не узнаешь, не то, что другого…

Или – напротив – все просто: человек похож на граненый стакан. Каждая грань – целый мир. И соприкоснуться с вами он может только одной гранью. Изменились обстоятельства – стакан чуть повернулся – и открылась другая грань. А их – бесконечное множество!.. А что там, на другой стороне Луны, кто знает?.. Грани Добра и Зла – они есть у всех. Просто у одних их стакан не слишком-то движется, а у других обстоятельства кружат его вокруг оси, и не всегда их вина, если открываются иные грани… Они могли и не подозревать об их существовании…

После «Скифской одиссеи» меня потянуло переводить «Снег во Флоренции» Лины Костенко. Я заболела этой поэмой. Десятки блокнотов были исписаны вариантами перевода. Одни строфы легко переводились, а иные загоняли в тупик. Было несколько таких, которые я так и не смогла перевести – разумеется, так, как мне виделось… Найденный вариант меня не удовлетворял.

Потом я долго мучилась, набирая переведенное: это же пьеса, нужно сдвигать строки, слева – действующее лицо обозначить, справа напротив – его текст… Строчки сползали, стирались, выходило косо и криво… Наборщик с меня еще тот…

Так и осталась недоделанная рукопись, криво набранная, с несколькими непереведенными строчками… Искать редактора? Издательство? Работа чуть-чуть не завершена, разрешения автора на издание перевода невозможно получить – Лина Костенко не отвечала на наши письма, звонки, и вступить с ней контакт не представлялось возможным. Я пыталась найти людей, которые могли привести меня к ней, но – увы… Голова областной организации НСПУ В. Бондарь только пожимал плечами, когда я пыталась найти у него поддержку. Наш спилчанский журнал «Вежа», в котором он был главный редактор, не проявил интереса к моей работе…

Неожиданно ею заинтересовалась Светлана Орел, жена Васыля Бондаря. «Снег во Флоренции» – ее любимая вещь, и у нас даже были попытки озвучить ее: она хотела читать текст на языке оригинала, а я – в переводе. Светлана даже пару раз приезжала ко мне в школу, где мы пытались репетировать. Читала она превосходно, но такое двуязычие убивало рифму. У меня даже были попытки чуть подогнать свой перевод под реплики оригинала – для сиюминутного использования… Читали мы второй акт, диалог старого Рустичи (Старика) и молодого… Мечтали, что соорудим себе лиловые плащи… Кто прочтет за Мариелу, еще не решили, как  и то, где мы это действо покажем.

Не сложилось…

Так и пролежала у меня почти законченная работа больше пяти лет. Интереса к ней не встретила на студии: попробовала читать куски – скривились: опять перевод! Только что получила премию им. Евгена Маланюка за переводы, «травила» всех ими три года на каждой студии, и вот – снова та же песня…

Может, именно это и отбило желание завершить работу…

Областное литературное объединение «Степ» нашло возможность основать конкурс рукописей «Сокол степей» в трех номинациях: проза, поэзия, публицистика. Виктор Погребной даже нашел спонсора для денежной части премии. Новое не сразу набирало обороты: мало кто знал, поэтому рукописей пришло немного. Проза вообще редка, в отличии от поэзии, которой занимаются все кому не лень.

У меня не было малой прозы, пришлось срочно написать рассказик «Доброе дело». Кроме меня в номинацию «Проза» подал рассказ В. Журба.

Володя Могилюк дал подборку стихов в «Поэзию». Когда пришло время сортировать рукописи, оказалось, что стихи подали молодые авторы, и Володя не захотел участвовать в «избиении младенцев», снял свою рукопись… И зря: было решено продлить срок подачи рукописей, и поэтов навалило, так что компания оказалась вполне подходящая. Узнав о новом конкурсе, дал свои стихи и Саша Косенко. И, конечно же, получил первое место…

С моим рассказиком получилась смешная история. Я была членом жюри. Когда обсуждали номинантов, мнения разделились. В. Бондарь настаивал, что В. Журба достоин первого места, В. Погребной – что я.  Я сразу же согласилась на второе место – а как бы вы поступили? Но каждый остался при своем мнении, и решено было провести тайное голосование.

Нас было пятеро. Мы бросили свои записочки в шапку. Я – не таясь, поскольку не собиралась настаивать. Да какая разница, в конце концов!..

Вышло – три за меня, два – из которых один мой голос – против. Посмеялись.

– Она против себя голосовала! – сказал В. Погрибной.

Чествовали победителей в театре. Мы с А. Косенко сели в первом ряду, ожидая, когда до нас дойдет очередь. Через проход, в том же первом ряду, рядом с молодой красивой женщиной сидела маленькая девочка – его дочка.

Мы разговорились о музыке.

– Ты собираешься ее учить? – спросила я его.

– Хотелось бы. Возьмешься?

– Конечно!

– Ясенька, иди сюда! – позвал он.

Девочка молча подошла к нам и села рядом.

– Это твоя учительница музыки, – сказал он, указав на меня.

Яна диковато оглядела меня и ничего не сказала. Видимо, папины приказы не обсуждались.

…И семь лет молчаливая, закрытая девочка приходила ко мне на уроки… Я наблюдала, как она взрослела, как менялась… Долго не могла понять, как она ко мне относится. Послушно выполняла все, односложно отвечала. У нее оказался очень хороший слух. Привозили мне ее поздно вечером, и, уезжая, она засыпала в машине… Школа с английским уклоном занимала много времени, не всегда его в достатке оставалось для музыки. Но играть она научилась. Позже у нас сложились теплые отношения. Надеюсь, наши занятия не прошли даром, и музыка стала ей добрым другом…

…Но все это будет потом. А сейчас мы сидели и ждали, когда нас позовут на сцену.

Это так странно – стоять перед полным залом. Читать стихи в микрофон, слушая свой голос… Если бы той пятилетней девочке, о которой был «победивший» рассказец (которой была я сама – ничего даже выдумывать не пришлось!) сказали, что через много-много лет она сможет это рассказать всему миру…

В. Журба стоял рядом. Ему тоже дали грамоту и конверт. Мне было неловко – вроде как я отняла у него «победу»… Его рассказ – о жизни в селе. Горький и пронзительный. Мой рассказ – о городской девочке, о ее окружении – жестоких детях и лживых взрослых. Какой лучше? Как определить? Никак. Это – кому какой ближе… Кто где жил… А люди – они везде могу быть жесткими и лживыми…

…Потом я еще трижды получила «Сокола» – за публицистику, поэзию и – напоследок – снова за прозу. Последние две книги написаны в соавторстве, собственно, поэтому я их и подавала: они были не только мои, а соавтор тоже должен был получить свою долю аплодисментов… Грамоты приносила домой, а конверты (пока находились спонсоры) отдавала в фонд  литобъединения «Степ»…

«Сокол степей» существует до сих пор. Приносит радость. Не так жестоко казнит не-победивших, как литературная премия им. Евгена Маланюка, где разворачиваются такие страсти!.. Как член жюри и этого конкурса знаю об этом не понаслышке.

Как мы все жаждем признания! Как хотим быть любимыми! Как тяжело переживаем, если все это достается кому-то другому!..

Но об этом немного позже…