«Твори, выдумывай, пробуй», повесть

 – И ведь почему мы боялись вас приглашать? – теперь спрашиваю я сам себя! Спрашиваю – и не могу, так сказать, найти ответа! Да ведь вы чудеснейший человек! Душа компании! Любитель приятного времяпрепровождения! Шуток и розыгрышей! Кто-кто, а вы, так сказать, в адреналинчике толк знаете! У вас ведь он – концепция всех книг, верно?..
Гриф был не настолько наивен, чтобы спрашивать себя, откуда незнакомая личность знает, что у него любимое слово – «адреналинчик». Тому было несколько объяснений, и самое приятное – что его привычки уже разошлись в культурных кругах, как некая модная установка. 
 – И мы полагаем… да нет, мы, так сказать, просто уверены, что вам понравится наша закрытая вечеринка, так сказать, рыбак рыбака видит издалека! Так не будем откладывать в долгий ящик! Начнем? По глазам вижу, что вы готовы! Позвольте представиться: Президент Фонда «Твори, выдумывай, пробуй!», для своих – ТЭВЭПЭ, тайных дел всеславный советник, Георгий Пандин!
Писатель недоверчиво моргнул, уставившись на президента, но лицо его визави было таким радужным, таким уверенным, что оставалось лишь принять на веру произнесенную абракадабру.
 – Вас должность моя удивила, так сказать? Вижу! – пришел на помощь сам всеславный советник, обнаружив и впрямь славное проникновение в ситуацию. – Ну, естественно, так сказать, в миру должность у меня другая, а это уж ради игры… Позвольте вас познакомить с другими участниками нашей маленькой вечеринки! – по одному в «тронный зал» стали проникать люди, облаченные в черно-белую гамму, в смокингах и манишках. Причиной их загадочных появлений, вероятно, были портьеры, восемь штук, по всем углам и посередине стен. – Это наши приглашенные! – объявил Пандин. – Не обессудьте, Роберт, никого из вашей среды больше не будет. Вы сегодня единственный у нас представитель культурного слоя. Наш светоч, так сказать! Но люди все очень интересные! Вот, к примеру, наш коннетабль, Альберт Степашка, – кивнул он на долговязого господина с учеными залысинами, – вот наш церемониймейстер, Юлиан Марцелов, вот архивариус, Бенедикт Спинозятин, вот всеславный эстет, Артамон Лампионов, – пока Пандин журчал, Гриф всем вновь прибывшим подавал ладонь и отвешивал небольшие поклоны, потешаясь в душе над убогими псевдонимами, выбранными для игры. А пышные должности этих «ролевиков» звучали для писателя, как китайская грамота. – Надеюсь, вы понимаете, дорогой Роберт, что наши гости, в некотором роде, должны сохранять, так сказать, инкогнито? Мы, конечно, отдаем должное вашему такту… но лучше, так сказать, сразу предупредить, чтобы не возникло, так сказать, эксцессов… Ну, в том смысле, что неэтично спрашивать, какую должность человек занимает, какие вопросы по, так сказать, профессиональной обязанности решает… 
Гриф поджал губы: его ли предупреждать об этикете! И кому! Странному типу, который, при всех своих, ясно, немалых возможностях не удосужился убрать из речи дурацкий оборот «так сказать» и лебезит, как купчик перед покупателями!.. 
 – Роберт, дорогой, да вы, никак, обиделись? – мигом уловил перемену в настроении Грифа «купчик». – Ну что вы, право, как ребенок… Я же сразу предупредил, так сказать, что это для проформы, что никто в вас не сомневается… Поверьте, люди вас окружают достаточно известные, общество вас достойно, так сказать, в лучшем виде!.. Поэтому у нашей маленькой вечеринки есть некоторые необременительные правила! Одно из них – условия анонимности. Но пусть вас это не смущает! Вы, так сказать, от нас обиженным не уйдете! У нас есть что вам предложить… мы, так сказать, очень рассчитываем, что вас наше предложение заинтересует… да еще каким выгодным покажется!.. Даже если наши гости перед вами, так сказать, масок не снимут.
Собственно, для Грифа все эти рожи были, точно маски – ни одного он не знал, не видел ни вживую, ни по телевизору. 
 – Ну? Мир? – схватил его за руку и затряс несносный президент. – Не дуетесь больше? Вот и славно! Пройдемте уже к столу! Блюда стынут!.. 
 – Я бы хотел подписать собравшимся свою новую книгу, – наконец удалось Грифу произнести целую одну фразу до конца. 
 – О, как вы нас этим обяжете! – томным голосом с легкими лазоревыми интонациями произнес всеславный эстет Артамон Лампионов. 
Усевшись за стол, на стул, который ему услужливо отодвинул и придвинул сам президент Фонда, Гриф оставил теплые, но лаконичные автографы «под копирку» всем собравшимся, тщательно выводя их идиотские прозвища. Началом вечера он был… не то что разочарован, но уже озадачен. Утешало его лишь то, что из-за одной портьеры благоуханно веяло меню для мужской вечеринки, и чуткий нос писателя уловил запах «гвоздя программы» – телячьего филе под бургундским вином, блюда для гурманов, которое и сам Гриф частенько заказывал в своем любимом ресторане. А перед ним на столе раскинулась целая радуга закусок. К ним писатель и приступил (вкусно готовят, черти!), пока остальные рассматривали его книги и почти влюбленно вздыхали да отвешивали комплименты мастерству писателя. 
 – Ах, какая точная, глубокая фраза – презирать людей за их слабости – все равно, что плевать против ветра! – ни к селу, ни к городу брякнул томный эстет и вызвал у Грифа еще большие сомнения в нормальности своей сексуальной ориентации. Может, это просто маленький клуб гомосексуалистов? – подумал вдруг герой вечера, и ему от этой мысли стало неуютно.
 – Будет ли позволено спросить, кем организован фонд, – решив не обращать внимания на глупость, вопросил писатель у Пандина, – или этот вопрос тоже не по правилам игры? Тогда заранее прошу прощения!..
 – Будет, будет, – расплылся Пандин, – только, с вашего позволения, чуть позже, всему свое время! У нас же сейчас, по графику, первая перемена блюд! Горячие закуски, господа!