«Увидеть Париж и…», рассказ

– Он не может вас отпустить, поскольку вы совершили нападение на представителя закона! – бесстрастно сообщила девушка Лене на чистом русском, а затем вновь обратилась к полицейскому с прочувствованной речью, в которой несколько раз прозвучало grand poetesse. И то ли французские полицейские неравнодушны к поэзии, то ли конкретно негры особенно чувствительны к рифмованному слогу, но в этот раз страж закона отвечал не столь уверенно. После пяти минут торга девушка перевела окончательный вердикт:

– Он не имеет права отпустить нарушителя, но и сорвать выступление тоже не хочет. Поэтому сейчас вы вместе отправитесь на конкурс, а потом он доставит вас в участок.

– Ну, это мы еще посмотрим! – заметил одессит. – Кстати, откуда вы родом, спасительница?

– Из Питера, – скромно ответила она.

– Спасибо! – с чувством сказала Лена.

– Не за что! А вы действительно знаменитость?

– Можете не сомневаться! – вмешался одессит.

На финальное выступление они опоздали, но не драматически: свои стихи читала первая участница, а фамилия Лены значилась в середине списка. Моложавая распорядительница, обнаружив, что опоздавшая прикована наручниками к полицейскому, заметила не без иронии:

– Да, много мы тут чего видели…

Но галочку в списке поставила и даже провела за кулисы. Там кого только не было – и поэты, и их друзья, и даже медсестра с аптечкой. А теперь еще добавился и полицейский. Впрочем, ни на него, ни на Лену внимания никто не обратил. Конкурс протекал так, как обычно протекают такие мероприятия: перепуганный поэт выскакивал на сцену и декламировал, как умел, свои гениальные творения, а на смену ему готовился другой автор, не менее амбициозный. Очередь приближалась, и до Лены наконец дошло, что полицейский отнюдь не собирается отстегивать наручники. Более того, он даже не разрешил ей достать из рюкзака туфли, считая их, по-видимому, вещественным доказательством. Лена собралась было отодрать наклейки с ран, потом обреченно махнула рукой. Так они и вышли на сцену: полицейский и прикованная к нему поэтесса в шикарном платье для коктейлей, но босая и с пластырем на коленках. С их появлением в зале воцарилась мертвая тишина. 

– Как сильно! – прошептал председатель жюри коллегам, сидящим с ним за одним столом. – Да ей даже читать ничего не надо, можно сразу отдавать первое место.

Журналисты, оккупировавшие первый ряд кресел, не сговариваясь, включили диктофоны и принялись описывать сногсшибательную по замыслу акцию протеста киевской поэтессы. Направлена она была, по мнению одних, против гонений на свободу слова, по мнению других – против полицейского произвола.  Высказывались и другие версии, не менее обоснованные. И никому, буквально ни единому человеку не пришло в голову, что арест Лены был всамделишным, а не постановочным.

Пока Лена собиралась с духом, чтобы прочесть стихотворение, кто-то в зале не выдержал и крикнул «Браво». И сразу же разразилась овация. Лена, не осознавшая в полной мере, что происходит, вопросительно взглянула на полицейского, но тот ошибочно воспринял ее взгляд как укоризну. Ему было жутко неловко: мало того, что арестовал поэтессу – что не сулило лавров ни одному правоохранителю! – так она еще оказалась знаменитостью. Да, знаменитостью, иначе как объяснить обрушившийся на сцену шквал аплодисментов?!  Арестовать знаменитость?! Полицейский представил, как приводит задержанную в участок и как подтрунивают над ним коллеги. Эх, будь они еще хотя бы черными!

Когда аплодисменты смолкли, вдохновленная Лена в абсолютной тишине прочла стихотворение. И снова овация! Так Лену еще никогда не принимали. Когда она завершила выступление, публика аплодировала стоя. Многие зрители повыбегали на сцену, чтобы подарить чтице цветы. Отдельно рукоплескали девочке, вручившей букет полицейскому. И это оказалось каплей, переполнившей чашу. Доброе сердце стража порядка дрогнуло. Демонстративно сняв с руки задержанной наручник, он протянул ей один из бланков, на которых выписывают штрафы, и ручку, требуя автограф. Сияющая Лена лихо начертала на служебной бумаге слова признательности, а потом не удержалась и обняла вновь обретенного друга.

И только в гостинице, поглаживая любовно массивный кубок, который и был главной наградой фестиваля, она сумела свыкнуться с мыслью, что ее вояж в Париж в конечном счете обернулся удачей. Но, как всегда, она радовалась рано: при регистрации в аэропорту выяснилось, что вес сумки превышает допустимое значение. А всему виной тяжеленный кубок и книги, купленные в подарок друзьям на последние деньги. Вернее, почти на последние, потому что несколько евро мелочью Лена все же приберегла. Так, на всякий случай.