22 декабря 2024 год
воскресенье
воскресенье
«Вот как бывает: живет человек, живет,...»
И этот мир – вращаемся вокруг.
ЧЕЛОВЕЧИЩЕ
Эй, человечище! Быть тебе великаном,
С бренной земли заметным и различимым.
Есть у Него на это большие планы.
Есть у Него на это свои причины.
С бренной земли заметным и различимым.
Есть у Него на это большие планы.
Есть у Него на это свои причины.
Ты остановишь войны, накормишь хлебом
И обогреешь страждущих и убогих,
Только рождайся, мальчик с глазами неба,
С сердцем поэта и бескорыстьем Бога!
И обогреешь страждущих и убогих,
Только рождайся, мальчик с глазами неба,
С сердцем поэта и бескорыстьем Бога!
Знай, что нелегкой будет твоя работа,
Знай, что наградой будут тебе печали.
Людям, увы, чтобы поверить в Бога,
Нужно распять сына его вначале.
Знай, что наградой будут тебе печали.
Людям, увы, чтобы поверить в Бога,
Нужно распять сына его вначале.
Люди всегда искренни в преступленьи,
Люди несут смерть, исторгают ересь,
Только потом молятся в исступленьи
И разбивают лбы, на тебя надеясь.
Люди несут смерть, исторгают ересь,
Только потом молятся в исступленьи
И разбивают лбы, на тебя надеясь.
Так и бывает – всякому свой иуда.
Но не спеши их осуждать за это.
Правда – в любви! И да прибудет Чудо
С новой звездою над Вифлеемом где-то!
Но не спеши их осуждать за это.
Правда – в любви! И да прибудет Чудо
С новой звездою над Вифлеемом где-то!
ЛЮБОВЬ…
ОТ НЕГО…
Он был, вроде бы, самым обыкновенным.
Одно его выдавало – взгляд.
У меня от него – вино по венам,
а временами – яд.
У меня от него – такое сердцебиение
и такая в груди весна, и
Одно его выдавало – взгляд.
У меня от него – вино по венам,
а временами – яд.
У меня от него – такое сердцебиение
и такая в груди весна, и
у меня от него… будет стихотворение.
Нет, он пока не знает.
Нет, он пока не знает.
ЛИРИЧЕСКОЕ ПОДПЛЕДОВОЕ
Ну здравствуй, старость! Вот он – мой чертог –
Блаженное скучание на даче.
Сижу под пледом, пью горячий грог,
Вникаю в суть какой-то передачи.
Ну здравствуй, старость! Вот он – мой чертог –
Блаженное скучание на даче.
Сижу под пледом, пью горячий грог,
Вникаю в суть какой-то передачи.
За окнами начало ноября
Цитирует Ахматову и Кафку.
И – честное старушечье! – не зря
Я давеча связала безрукавку!
Цитирует Ахматову и Кафку.
И – честное старушечье! – не зря
Я давеча связала безрукавку!
Мое большое счастье – в пустячках.
Большое счастье – точная наука
О том, что милый старичок в очках,
Счастливый дед моих счастливых внуков,
Большое счастье – точная наука
О том, что милый старичок в очках,
Счастливый дед моих счастливых внуков,
Мозолит мне глаза уже лет сто,
Делясь со мной реальностью и снами,
Что на веранде наш огромный стол
Едва вмещает всех, любимых нами!
Делясь со мной реальностью и снами,
Что на веранде наш огромный стол
Едва вмещает всех, любимых нами!
Что хочется то яблок, то ухи,
То пирогов с малиновым вареньем!
Что за душою водятся стихи –
Чудные, с разноцветным опереньем.
То пирогов с малиновым вареньем!
Что за душою водятся стихи –
Чудные, с разноцветным опереньем.
Что гром грохочет, что река течет,
Цветут каштаны и звенят капели!
Что то, что нам положено на счет,
Мы, к счастью, растранжирить не успели.
Цветут каштаны и звенят капели!
Что то, что нам положено на счет,
Мы, к счастью, растранжирить не успели.
Что я хранима кем-то с высоты
Не птичьего, а Божьего полета!
И что оттуда мне ниспослан ты,
Как самая нелегкая работа –
Не птичьего, а Божьего полета!
И что оттуда мне ниспослан ты,
Как самая нелегкая работа –
Любовь. И что, просыпавшись в эфир
И став началом замкнутого круга,
Мы снова возвратимся в этот мир
И, как обычно, выберем друг друга.
И став началом замкнутого круга,
Мы снова возвратимся в этот мир
И, как обычно, выберем друг друга.
НЯНЯ
Из прошлой жизни одного поэта. С улыбкой
Из прошлой жизни одного поэта. С улыбкой
Я жил тогда, лет сто тому назад,
У Мойки. По Мошкову переулку
В унылый и прозрачный Летний сад
Меня водила няня на прогулку.
У Мойки. По Мошкову переулку
В унылый и прозрачный Летний сад
Меня водила няня на прогулку.
Дворецкий в униформе, верь не верь,
Как добрый дух, оказывался рядом
И, отворяя перед няней дверь,
Скользил по ней присутствующим взглядом.
Как добрый дух, оказывался рядом
И, отворяя перед няней дверь,
Скользил по ней присутствующим взглядом.
Красивый, стройный, как Багратион,
С глазами цвета байхового чая…
Но няня отправляла моцион,
Похоже, ничего не замечая.
С глазами цвета байхового чая…
Но няня отправляла моцион,
Похоже, ничего не замечая.
Я думал по-французски: «Се ля ви,
Мон шер!» Перед моей прекрасной бонной
Смущался даже «Спаса-на-Крови»
В дуэте с Александровской колонной.
Мон шер!» Перед моей прекрасной бонной
Смущался даже «Спаса-на-Крови»
В дуэте с Александровской колонной.
Садовник Яков отводил глаза
И что-то лепетал дворовой Прошке…
А няня, поднимая паруса,
Почти плыла по гаревой дорожке
И что-то лепетал дворовой Прошке…
А няня, поднимая паруса,
Почти плыла по гаревой дорожке
Под зонтом кружевным. И я – при ней,
Стараясь быть солидным, и упрямо
Все чаще, все надежней, все смелей
Считал свою мадам своею дамой!
Стараясь быть солидным, и упрямо
Все чаще, все надежней, все смелей
Считал свою мадам своею дамой!
Мы возвращались около шести