«Високосный дневник», повесть

Новоприбывшего ввел в сестринскую Михась и снял с него наручники. «Останься здесь!» – мысленно попросила Юлька Михася. Рядом с ним ей было не так страшно. Его румяное бесхитростно-простодушное лицо с первого взгляда внушило Юльке доверие. Вот кто мог обеспечить ее покой – не грозный здоровяк с внутреннего поста, не ловкий Вовчик, а этот скромный розовощекий увалень! Михась, конечно же, остался – так было предписано инструкцией. Он отступил в коридор и застыл, не отводя взгляда от больного.

Черноволосый молодой человек присел на кушетку. Лицо у него было резко угловатым: высокий лоб, но все, что ниже бровей, какое-то урезанное, будто плоти не хватило для носа, щек и особенно для подбородка. Впрочем, он был довольно миловидный, хотя чересчур худой и сутулый. Его переодели в полинялую коричневатую пижаму, на плече которой красовались две огромные цифры «14», выведенные черной тушью.

– Закатывайте рукав, я кровь возьму. – Юлька старалась говорить ровным и строгим голосом, чтобы не выдать своего волнения. Она пинцетом собрала шприц, надела иглу и почувствовала легкое дрожание в пальцах. Но настоящий шок был впереди, когда она увидела кожу на его локтевом сгибе! Лилового цвета тяжи рубцов пролегли в тех местах, где должны были просвечиваться через кожу вены. После второй неудачной попытки войти иглой в вену Юлька запаниковала. Парень сидел неподвижно и никак не реагировал. Вдруг он поднял глаза на Юльку, и под его тревожным взглядом ей стало не по себе. Он спросил неожиданно нежным голосом:

– Давай, я помогу, у тебя не выйдет! Мои покоцаные венки!.. – он взял иглу, конечно же, нарушив стерильность, и привычным движением моментально вколол в вену. Из канюли закапала темная кровь. Юлька, спохватившись, подсоединила шприц к игле и дрожащими пальцами оттянула поршень. Шприц медленно наполнился густой бордовой кровью.

– Встать! Пошли в изолятор – он у нас застоялся в пустоте.

Фраза у Михася получилась почти философской. Он сам этому удивился и скорчил Юльке смешную рожицу за спиной больного.

Они ушли, и Юлька, облегченно вздохнув, написала на чистом бланке «истории»: «Кохановский Юрий Вадимович, 22 года».

Юлька с удовольствием зажмурилась от яркого солнца, покинув в десять часов утра отделение. Михась подсказал ей короткий путь до трамвая: оказалось, задние ворота больницы находятся неподалеку от периметра четырнадцатого, так что не было необходимости путешествовать через всю больничную территорию. 

Юлька этим утром ощущала себя совершенно не такой, как вчера, когда она заступала на свое первое дежурство. Она теперь по-новому воспринимала привычный суетливый мир. Ей пришло в голову, что жизнь – как матрешка. И можно многие годы переходить от одной оболочки к следующей, внутренней, а можно и застрять навсегда на внешней. Но Юлька попала в некую сердцевину человеческих трагедий в их самом неприглядном виде. Пока она еще только прикоснулась к этой сердцевине, и все открытия ее ждут впереди. Сейчас она  радовалась небу, солнцу, людям на остановке.

Трамвай пришел через десять минут. Юлька села у окна, привалилась плечом к стеклу и надела темные очки. В очках было легче смотреть на яркий утренний свет. Ночные дежурства всегда странно действовали на Юлькино зрение. Она заметила это еще на втором курсе, когда отрабатывала практику по акушерству в роддоме. Стоило взойти солнышку, все вокруг быстро окрашивалось в прозрачные серебристо-розоватые тона, и контуры предметов становились несколько размытыми.

Вздремнувшую Юльку разбудили пассажиры, дружно покидающие трамвай. Оглянувшись, Юлька увидела на путях вереницу опустевших вагонов.

Она вышла из трамвая последней и направилась, переступая через рельсы, к остановке автобуса. Каблук застрял в каменистом грунте и сломался. Растерянная и усталая, Юлька стояла на остановке, вертя  его в руке, не зная, что с ним делать. Становилось жарче. Рядом притормозили «Жигули» горчичного цвета. Она демонстративно отвернулась, но водитель настырно просигналил. Юлька услышала знакомый голос:

– Юля, это я, Борис! Садись, я подброшу тебя домой!

Юлька неловко уселась на переднее сидение.

– Ты возвращаешься с дежурства? – спросил Борис.

– У меня слишком побитый вид? – забеспокоилась Юлька. – Еще и каблук сломался.

Он улыбнулся:

– Как работа? А с каблуком не отчаивайся – не слишком большое горе. В остальном все хорошо?