«Високосный дневник», повесть

Сестринская располагалась возле зарешеченного прохода в большой зал на «половине больных». Посередине помещения стоял длинный голый стол, а по краям справа и слева две длинные скамейки. Отсюда можно было попасть в палаты. Юльке показалось, что их  шесть или семь. Все они, кроме деревянных дверей, имели еще и решетки.

– Пост надзора, – показав пальцем на деревянную лавку, сказала старшая.

На лавке, посвистывая и нахально рассматривая Юльку, сидел  Вовчик.

– Не свисти в хате, денег не будет, – строго сказала  Зинаида Матвеевна.

– У меня их и так, помимо дня получки, не бывает. Не беспокойтесь, меня уже сменили, так что можете считать, что я свищу у себя дома, – парировал он, широко улыбаясь. – Значит, завтра мы дежурим с новой сотрудницей? Мне это нравится.

13

Меньше всего на свете волновал Юльку футбол. Фигурное катание –  красиво, а футбол – нет. Единственное, что нравилось Юльке в футболе, –звучание имени прославленного французского футболиста Мишеля Платини.

14

Юльку потрясли проводы в мир иной Индиры Ганди. Вот кто, по мнению Юльки, должен был отменно играть в шахматы. Ее жизнь заслуживала всяческого одобрения. А ее сожгли на костре, как кучу мусора. А поджег костер собственный сын. Потом Раджив развеял прах матери над священным Гангом. Индира, одна из самых великих женщин планеты, выбыла из списка живых! Это не укладывалось в Юлькиной голове!

Но если честно, еще больше ее поразили похороны одноклассника Вити Прохорова, возвратившегося из Афгана в цинковом гробу. Они были такими тихими, словно у телевизора сломался звук. Присутствующие на них вяло шевелили губами. Окаменевшие скорбные лица и фигура военкома, зорко следящего за всем происходящим. Юлька знала, что комсорг их класса  Слава Орлов собрался произнести речь над могилой, но его оттеснили в сторону какие-то незнакомые парни. Юлька боялась смотреть на придавленную горем Витину мать, которую поддерживал под руку военком. Когда она начинала громко вздыхать, собираясь запричитать, он что-то шептал ей на ухо, и она, обмякнув, затихала.

Когда из уст американского президента прозвучало определение, что Советский Союз – «империя зла», Юльке почему-то  сразу вспомнились именно эти скупые похороны, а не пышные проводы генеральных секретарей КПСС Брежнева, Черненко, Андропова.

15

Юлька слегка трусила перед своим первым рабочим днем. Похожее чувство страха было, когда она поступила в медицинское училище.

Долгая дорога через весь город давала редкую возможность сосредоточиться на чем-то особенно важном.

Ей нравилась утренняя свежесть летнего города. Торопящиеся на работу мужчины и женщины. Студенты, не желающие опаздывать на первую лекцию.

Юлька оказалась перед входом в четырнадцатое отделение через два часа после выхода из дома. Было восемь, а пересменка в половине девятого. Юлька волновалась, как она в первый раз пройдет за эту стену без провожатого. Но трудностей не возникло – встретивший Юльку милиционер, бегло глянув на нее, спросил: «Новенькая?» и, потеряв к ней интерес, отвернулся. У нее был пропуск и ручка-отмычка ко всем замкам больницы.

Юлька догнала Вовчика, неторопливо шествующего через двор. Он был свеж, подтянут и пах одеколоном.

– Ты поесть взяла? – сразу поинтересовался он. – Забыл вчера предупредить – здешнюю бурду есть невозможно, чистая полова!

– Не взяла, – виновато призналась она.

В отделении было тихо. Они вдвоем вошли в бытовку. Пожилой мужчина небольшого роста сидел у маленького квадратного столика, накрытого клеенкой с полустертым рисунком. На столе перед ним стояла тарелка с горкой печенья и белая пузатая чайная чашка.

– Привет, Сан Саныч! – громко сказал Вовчик мужчине и открыл свой шкафчик, где висел на крючке белый халат. Сан Саныч поздоровался и внимательно посмотрел на Юльку.