«Повесть о людях и о себе», (часть 2)

Загадочная книга Александра Косенко «вышла в люди»… Не могу сказать, что всем она была понятна – скорее наоборот… Но это была поэзия в ее чистом виде. Но, у многих она вызывала недоумение.

Как объяснить?.. Это – как изобразительное искусство: кто-то передает графикой, кто-то – штриховым наброском, кто-то четко прописывает контур, кто-то вообще отказывается от этого контура и работает с цветом, светотенями, туманностью… У кого-то – раскрашенная фотография, у кого-то – неясные цветовые пятна, от которых нельзя отвести глаз…

Поэзия Косенко именно такая – без четких контуров, яркие цветовые пятна без очертаний, иногда из этого буйства красок проступит четко прописанная деталь и тут же исчезнет, поглащенная общей гаммой цвета и света…

Это  все – форма. Краски, контур, тени – форма. А содержание – это то, чем тебя взволновали строки или картины. Причем, каждого – по-разному…

У Косенко потрясающее чувство ритма: любое стихотворение звучит как заклинание. Ты попадаешь в этот ритм и уже плывешь, как по неспешной реке. И не важно, как сплетаются лианы слов, – ты уже во власти ритма. Так гипнотически действует звук там-тамов на язычника…

Не хочу давать оценок. Но магическая прелесть его стихов бесспорна, недаром же книгу стали отмечать «дуже серйозни дядькы», как шутливо заметил Косенко. Вышла рецензия на нее Дмитра Павлычко – восторженная. Многим это очень не понравилось…

Косенко не рвался в НСПУ, даже гордился этим: и так – поэт. Но потом что-то случилось, и он изменил свое отношение к Спилке. Думаю, кто-то где-то (возможно, при восхождении на Говерлу в среде известных в Украине литераторов, с коими он оказался знакомым) обратил его внимание на тот факт, что… Словом, как с книжкой: ты чего ждешь? Менее талантливые уже давно там… Думаю, ему предложили быстрое вступление в НСПУ – вместе с группой молодых литераторов…

Вступление в НСПУ – дело долгое. Лично я два года ждала. Кто-то дольше, кто-то меньше, но – всегда долго. Областная организация только рекомендует… Для прохождения этой процедуры нужно заручиться рекомендациями трех членов НСПУ со стажем не менее трех лет, вопрос выносится на общее собрание, и местные литераторы тайным голосованием решают, достоин ли новопосвященный высокого звания писателя Украины… Нужно предоставить книгу и даже не одну… Решает Приемная комиссия в Киеве, а ее заседания проходят не каждый день, а стопки книг желающих вступить растут, и чтобы рассмотреть всех требуется время… И так далее… Ожидание ответа затягивается на многие месяцы, и не факт, что тебя примут…

Косенко по своей натуре не способен долго ждать. Если загорелось – здесь и сейчас! Если сразу не удовлетворится желание – он остынет и забудет о нем. Не во всем, конечно… Думаю, в очень важных вопросах он способен на бульдожью хватку. Видимо, ему пообещали быстрое решение этого вопроса. А почему бы и нет? Он давно должен быть в Спилке, учитывая его уровень и многолетнее присутствие в писательской среде…

Но тут возникло странное сопротивление. Васыль Бондарь, бессменный председатель Спилки, воспротивился. Это в обход правил, говорит. Нужно сначала у нас, выдержав все формальности, и только тогда… Словом, пройти все этапы пути.

Я не владею точной информацией, сужу по тому, что видела и слышала сама. Кажется, Бондарь расшумелся в Спилке, и те, кто обещал Косенко быстрое восхождение на писательскую Говерлу, дали задний ход…

И Косенко этого не простил…

Я бы тоже не простила.

Какая причина была у Бондаря так сопротивляться Сашиному вступлению? Формальность?.. Соблюдение протокола?..

Да бросьте! Они много лет знали друг друга, и Сашино вступление в НСПУ было неизбежно. Он давно должен быть там, если бы не странное его кокетство.

Неужели Бондарь и в самом деле думал, что сможет воспрепятствовать его вступлению? Какой смысл был в скандале? Он собрал правление, в числе которого была и я, мы скрупулезно вчитывались в Устав – можно ли обойти областную организацию?

Бессмысленная борьба. Ну, отложили вступление, провели собрание – и все проголосовали «за». А иначе и быть не могло. И Косенко в назначенное время прошел в Киеве «отбор» и получил свой членский билет – с несколько месячной задержкой, но все же получил. С такими рекомендациями не получить! С такой статьей! И, главное, с хорошей книгой…

На месте Бондаря я поступила бы иначе. Если уж так сложилось – ну, обошел он организацию! – быстренько собрали бы собрание, чтобы провести его от нас. Все равно – неизбежно будет принят! И в организацию пришел бы просто новый член. А так пришел заклятый враг – оскорбленный, непонятый, временно осаженный в своем стремлении, и не простивший. В чем смысл бессмысленного сопротивления Бондаря? Неприязнь к Косенко?

Думаю, дело в другом… До этих пор в нашей небольшой организации не было второго лидера – по разным причинам. Председатель областной организации должен жить в Кировограде, быть достаточно известным писателем, способным представлять организацию на Всеукраинском уровне, обладать способностью администратора, быть достаточно молодым и активным для этой работы… Среди нас не было альтернативы Бондарю по этим признакам. Каждому что-то мешало занять эту должность. Этим и объясняется его «пожизненное» переизбрание.

Думаю, он всеми силами поддерживал сложившуюся ситуацию и тщательно следил за приемом в Спилку, всеми путями отваживая тех, кто казался ему проблемным потенциальным членом. Не старался «нарастить поголовье».

А Косенко как раз и был вторым ядром в клетке, потенциальным соперником…

И клетка, в которой появилось второе ядро, неминуемо стала делиться…

…Вместе со мной в НСПУ на собрании областной организации принимали девочку-десятиклассницу, вроде бы победительницу конкурса… Ей задали традиционные вопросы, она насмешила наивными ответами, но… ее приняли. Потом она выросла в прозаика, хотя в организации не появляется, но в «списках значится»… Мне же задали единственный вопрос: буду ли я поддерживать политику НСПУ, поскольку это, как ни крути, политическая сила.

Думаю, от меня ждали формального ответа – буду. Но я молчала. Я решила, что снова всплыло мое русскоязычие, и оскорбилась. Шел 2004 год, весна, я не предвидела осенних событий, вообще в то время мало разбираясь в том, что выходило за рамки нашего города… Я тогда не поняла вопроса.

– Слова «я люблю Украину» одинаково звучат на обоих языках, – ответила я после долгого молчания.

– Вы думаетэ, що мы будемо Вам забороняти говорыты росийською? – улыбнулся Бондарь. – Тоди Вы погано про нас думаетэ!

– Я замечена в чем-то, что внушает сомнения? – огрызнулась я. Для меня вопрос языка – принципиален. Опять – «на любимую, на мозоль»!..

Да просто я исчезну как литератор, если потеряю свой язык. На украинском я неубедительна, косноязычна в общении… Это не я.

Короче, они поняли, что разговор перешел не в то русло. Я вышла, чтобы дать им вщзможность обсудить мою кандидатуру и проголосовать.

Могилюк вышел следом за мной. Он давал мне рекомендацию, и был неприятно удивлен произошедшей размолвкой.

– Зря ты так долго держала паузу, – сказал он, – это произвело негативное впечатление.

– Вы же меня сто лет знаете! – взорвалась я в ответ. – Я что – враг народа? За что?..

Проголосовали единогласно.