«Бурдебач», сказка (отрывок)

Мамуна швырнула Матвея с Никитой в свой нашейный платок и завязала его мягким узлом. Они очутились в прозрачном мешке.

– А Мстислав еще убеждал меня, что бурдебачи умные и что вас будет трудно поймать, – потешалась она. – Принять мамуну за человека! Кто из наших на такое способен? Только глупые приезжие бурдебачи. И чего вас только в лес понесло? Жили бы в своих селах.

От бессилия и обиды у Матвея на глаза навернулись слезы. Никите было его искренне жаль, и он ткнул друга локтем в бок:

– Да ладно, выкрутимся...

Положение было отчаянным. Мамуна привязала мешочек с пленниками к поясу, уселась на телегу и тронулась в путь.

– А Мстислав – это кто? – шепотом спросил Никита. – Зачем он на нас эту ведьму натравил?

– Так зовут главаря нявок, – объяснил, кусая губы, бурдебач. – А зачем – ясно как белый день. Жизненные силы высосать из тебя хочет. Я же не зря тебя под бурдебача маскировал! Для тварей вроде нявок ребенок – деликатес. В нашем лесу особо жертвами не разживешься. Ну, алкоголик какой заблудится, или маньяк забредет... Лично я бы к маньяку близко не подошел – от них духовной гнилью на километр несет. А тут ты! Просто мечта! Вкусно да сытно! Колдуй потом хоть целый год – даже голова не заболит, – он сокрушенно вздохнул. – Думаю, нявки поняли, что ты не бурдебач, только на реке, когда попробовали тебя на вкус. Мстислав в баре перебрал и плохо соображал, иначе бы никогда не решился напасть на магическое существо, то есть на бурдебача, даже приезжего. У нас это страшное преступление, за которое карают изгнанием из леса, – человечек нервно заерзал.– Как только я увидел, что Тютя прибежала без тебя, – сразу назад полетел. Жаль, темно было, следов почти не видно, а наводнение вообще все смыло. Знаешь, как я переживал? Чуть с ума не сошел. Чувствую, рядом ты, а где – понять не могу. Ястребинки до тошноты наглотался, а все равно тебя не видел.

– Чего наглотался? – не понял Никита.

– Ястребинки. Травка такая. Зрение обостряет.

– Ясно. А почему нявки сами за нами не погнались, а послали мамуну?

Матвей важно хмыкнул:

– Не могли. Помнишь, я ивовый прутик в тропинку воткнул? От погони это самое верное средство. Берешь веточку, вкапываешь куда надо и говоришь: «Мать-королева прутик в руке держала, врагов отгоняла. Отведи глаза врагам моим нявкам».

– Ну и? – нетерпеливо спросил Никита, когда бурдебач замолчал.

– Ну, и дураком был! Надо было всем врагам глаза отвести...

– Значит, ты уже поправился и можешь колдовать? Так обернись совой, отнеси меня к Хозяйке, она меня увеличит...

– Если бы не ты, я бы уже давно восстановился, – ушастик плюхнулся на дно прозрачного мешка, сердито поджав под себя ноги. – Залег бы дома на недельку-другую, попивая чаек с валерианой… А вместо этого ношусь ночами по болотам и колдую через «не могу». Ладно... Сам кашу заварил...

– А кто такие мамуны? – смутившись, перевел разговор на другую тему Никита.

– Нечисть такая – за парнями гоняется.

– Зачем? – не понял мальчик.

– Мал ты еще в таких вещах разбираться... В общем, к людям они пристают. Могут облик любимой принять. Раз ошибешься – и пиши пропало – не отцепишься. А еще они часто человеческих детей крадут, чтобы своими подменить, и терпеть не могут сказок. Сказка – это концентрированная магия особого вида, а у мамун на нее аллергия.

– Так вот почему она на нас в телеге замахнулась!

– Угу... – бурдебач нахмурился. – И как я мог на это внимания не обратить? – он раздосадовано постучал себя по лбу пушистым кулачком. – Дошло только, когда под ней телега чуть не развалилась. Ведь мамуны ужасно тяжелые, намного тяжелее людей.

Телега еле ползла. Никита с Матвеем отчаянно пытались прорвать платок, в который их засунула похитительница, но тот оказался на удивление прочным.

– Заговоренный, наверное, – буркнул выбившийся из сил бурдебач.