«Бурдебач», сказка (отрывок)

Водяной улыбнулся. Смешные они – эти бурдебачи. В лесу все знают, что они очень привязаны к людям. Оттого и тащат в дом разную дребедень – кукол, мягких зверушек… Причем добывают все это с риском для жизни. Но стоит кому-то на это намекнуть, как каждый уважающий себя бурдебач начинает яростно протестовать. Что же такое произошло между ними и людьми? Причем, по волшебным меркам, совсем недавно – лет двести назад. Именно тогда эти маленькие человечки появились на опушке заколдованного леса со своими ботинками... Зрелище было жалким и в то же время уморительным. Сотни ботинок, туфелек, валеночек и даже детских пинеток выстроились в ряд, и из каждого торчал ушастик. Облезлый, почти лысый, с громадными грустными глазами… Это сейчас они в лесу пообжились да шерстью пообросли. Размышления водяного прервал тихий детский голос:

– Извините, я ищу Ладу… – в дверь заглянул Никита.

– Очухался, наконец, – с улыбкой сказал хозяин дворца. – На работе твоя Лада. Есть хочешь?

– Угу…

– Сейчас принесу.

Водяной вышел из зала и оставил бывших друзей вдвоем. Ник виновато переминался с ноги на ногу, а потом вдруг подошел к пушистику, решительно протянул ему руку и спросил:

– Мир?

– Мир… – буркнул человечек. От сердца у него сразу отлегло.

Глава 4

Мамуна

Матвей разбудил Никиту, едва первые лучи солнца коснулись прозрачных вод озера.

– Вставай, нам пора, – проворчал он, протягивая мальчику выстиранное белье, чистую светлую сорочку, свободные темно-синие штаны и прочные кожаные сапожки. – Не все же тебе в медведях ходить. И потом ты уже столько в лесу наворотил, что не слышал о тебе только глухой.

Никита быстро умылся, почистил зубы и расчесал пятерней длинные светлые волосы. Наскоро перекусив вяленой рыбой и свежими фруктами, друзья поблагодарили водяного за гостеприимство. Затем русалки надежно «упаковали» их в большой рыбий пузырь и отбуксировали к берегу, где Тютя и Быструшка искали в траве насекомых. Обычно дочери водяного не миндальничали и либо заставляли гостей нырять, либо превращали их в небольшие течения – так перемещаться было гораздо быстрее. Но Матвей так не любил воду, что его пожалели… Ящерицы бурно приветствовали наездников, тычась уродливыми головами в руки. Прежде чем прыгнуть в седла, Никита и Матвей долго гладили им носы.

– Хозяйка живет с другой стороны Лысой горы, – объяснял мальчику бурдебач. – Я надеялся добраться до ее дворца по воде, но, спасая тебя, водяной разрушил плотину. Теперь на месте запруды непроходимое болото. Пока бобры все отстроят, не один месяц пройдет, а нам тянуть нельзя.

– Матвей, ты уж извини, что я в тебе засомневался, – в который раз начал извиняться Никита.

– Ладно, проехали, – буркнул ушастик, зачем-то втыкая в землю ивовый прутик. – Мы, бурдебачи, народ честный. Если я пообещал, что расколдую тебя и домой отведу, – так и будет.

Они мчались по едва заметной для людей тропинке, которая для крохотных путешественников была настоящим автобаном. Роса еще не высохла и переливалась всеми цветами радуги. Капли были огромными – с Никитину ладошку. Красота была такая, что мальчик невольно залюбовался и едва не пропустил поворот. Друзья углубились в траву. Бурдебач плохо знал эти места, поэтому они часто останавливались, чтобы разобраться, куда ехать. Вдруг друзья увидели среди кустов женский силуэт.

– Тихо, – шикнул на Никиту человечек. Впрочем, молодая женщина, собиравшая хворост, вряд ли бы их услышала, даже если бы оба малыша хором закричали во все горло.

Красавицей она не была. Слишком худая, слишком костлявая, со слишком большим отвисшим бюстом и неестественно бледным лицом… Кроме того, у нее были маленькие серые глазки и очень холодный взгляд. Будь Никита своего обычного роста, он бы к такой особе на пушечный выстрел не подошел, но он был так мал, что больше всего поражался ее росту. Женщина собирала ветки и складывала их на телегу. Когда друзья подобрались к ней совсем близко, она как раз закончила работу, подошла к коню и спросила:

– Ну что, старая кляча, затащишь все это на Лысую гору?