«Круиз по Стиксу», роман

- Дам, даже помогу нарядиться! Только таких рыжих испанок не бывает!

Платье было черное, узкое в талии, с пышными алыми оборками понизу и такими же на рукавах. Самое настоящее карнавальное платье. Марина отгладила его, подогнала на себя.

- Хорошо! Теперь давай сделаем высокую прическу и воткнем в нее гребень.

Хозяйка и сама забавлялась, наряжая Марину. После долгих примерок мантилью устроили из черной кружевной шали. Марина прошлась по комнате, постукивая кастаньетами, постепенно привыкая к ним.

- Розу, розу приколи к волосам!

Под хохот Марина выдернула из вазы пыльную искусственную розу и воткнула в волосы.

- Кончита! Лусия! Долорес! – смеялась хозяйка, глядя, как Марина «испанским шагом» кружит вокруг нее.

- Не! Я буду – Кармен. «У любви нравы дикой птицы!»… – заголосила Марина хабанеру.

- А что? У тебя и голос есть!

- А как же! Я же, так сказать, слегка музыкант! – сказала Марина. – И у меня через десять дней экзамен по музыкальной литературе, так что все эти «карменские» песенки я уже выучила. Я и сплясать могу. 

И она понеслась вскачь по комнате, пощелкивая кастаньетами.

- Ах, почему ты не брюнетка!

- И этому горю помочь можно… – задумчиво протянула Марина. – Вот только глаза?

- Глаза – проще всего. Вон капли остались, внучка недавно обследование у окулиста проходила. Закапай, и зрачки на весь глаз будут.

Марина не ответила. У нее уже созрел план.

Вечером из красного плюша и обрезков кружев она соорудила бархатную полумаску. Черное кружево внизу делало смутным очертание губ. А что? Могут и не узнать! Если говорить шепотом или грудным контральто. Марина потренировалась, смеясь. Вот только тембр голоса… Ну, она будет молчаливой цыганкой. Кармен в сцене гадания. 

                 ***

В этот предпраздничный день лекции были сокращены. В полдень их отпустили, зал готовили к «капустнику» и маскараду.

- Ты придешь? – спросили Марину.

Она опустила глаза:

- Я уезжаю сегодня домой.

- Что, и на капустник не останешься? Там четвертый курс такое готовит, хохот стоял до первого этажа, когда они репетировали!

Эх, деревенщина! Что с нее взять! Девчонки не могли понять, как это можно не остаться на вечер! Будут же танцы!

Марина не спорила. Да, она такая. Ей нужно ехать в свою деревню, и все тут. Даже Вадим презрительно пожал плечами: оставьте в покое эту дуру…

Марина покрутилась возле дежурной, дождавшись, пока зазвонит телефон. Тетя Валя встала из-за стола и пошла звать к телефону кого-то из преподавателей. Марина, воровато оглянувшись, сняла ключ со щитка. Этот класс был в самом конце коридора, и фортепиано там было разбитое, так что вряд ли он сегодня кому-то понадобится…

Затем все нужно было делать быстро. Она поспешила домой. Закрывшись в ванной, распустила свои длинные, до пояса, волосы. Жаль? Нет, не жаль: такие длинные ни к чему. Да и немного она отрежет, только подравняет. Ну, не до пояса будут. Зато расчесывать удобнее…

Пожалуй, три пакетика краски хватит… Нужно было больше отрезать. Она пыталась нанести краску щеточкой. Куда там! Эти джунгли так не покрасишь! Хорошо, что к краске прилагаются резиновые перчатки!

Она натянула резину на руки и стала обеими горстями наносить краску на волосы. Дело пошло быстрее. Все равно что шампунем мыть! Перчатки сразу стали угольно-черными, брызги летели во все стороны. Так, пожалуй, и негритянкой стать недолго… Мать умрет, узрев превращение своей светло-русой дочери в жгучую брюнетку!

Хорошая краска! Это из брюнетки блондинку трудно делать. А наоборот – проще простого! Пока она расчесала волосы, размазав равномерно краску, голова почернела. Она смотрела на себя и не узнавала. Никак не могла понять, идет ли ей этот цвет.

Зато она кардинально изменилась! А это – самое главное.

Через сорок минут волосы стали такими же, как и перчатки. Она еле отмыла руки, по локоть испачканные. Все оказалось гораздо дольше и сложнее. На «капустник» она уже не успевает.

Ну и черт с ним! Зато придет к самим танцам!

Тщательно спрятав волосы под шапочку, она вышла на улицу. Холодно! Не простудиться бы с влажными волосами в мороз! Но досушивать некогда.

В училище стоял веселый тарарам. Сновали феи, коты в сапогах,  дамы в декольтированных платьях, извлеченных непонятно откуда. Все были в масках, наивно полагая, что неузнаваемы.

- Маска, ты кто? – доносилось отовсюду с хохотом.

- Да ты че, я уже снял противогаз! – отзывались в ответ.

- Ой, Марина! – окликнули ее. – Передумала?

- Нет, я на минутку, – отозвалась она. – В классе книгу забыла. Нужно еще на автобус успеть.

К ней сразу потеряли интерес. Она шмыгнула в дальний класс и заперлась изнутри.

Издали доносились взрывы хохота: это начался спектакль. 

Марина лихорадочно достала платье и переоделась. Глаза, закапанные атропином, действительно, казались черными. Она густо положила тени, подкрасила ресницы. Странная! Непохожая на себя! Темная пудра цвета загара быстро превратила ее в смуглянку. Теперь губы! Они должны быть пунцовыми, под цвет оборки и розы!

Черт! А здорово! Блестящие волосы ложились крупными завитками. Только бы не растерять шпильки! Долго удержать эту массу волос будет сложно! Гребень довершил высокую прическу. Даже жаль прикрывать это великолепие «мантильей»!

Шум в коридорах усилился: это выносили из зала стулья, подготовляя его к танцам. Кто-то подергал двери.

- Слышь, а кто от тридцать первого ключ утащил? – закричал голос за дверью.

Паша с духового – узнала Марина. Вдали ответили:

- А я знаю? Упер кто-то еще утром, баба Валя с ног сбилась, искала!