«ООО, или клуб любителей жизни и искусства», роман

Жизнь стала объемнее, шире, но и места для страха в ней стало больше…  

Юда шел по направлению к клубу, в котором через десять минут начнется экстренное заседание правления, и не только… Члены правления, приемной и ревизионной комиссий были срочно созваны, несмотря на позднее время. Повестку дня секретарь Карина отказалась озвучить по телефону…

Он шел медленно. После встречи с психиатром голова его действительно перестала болеть, даже создалось ощущение, что она не заболит больше уже никогда. И это было чудо. Легкое прикосновение руки, и всё — напрочь захлопывается дверца, через которую в голову проникают дурные мысли. Этого чудо-доктора ему порекомендовал Председатель, который сам не раз носил на исследование свои закоренелые, уплотнившиеся страхи, прячущиеся между словами, абзацами, за троеточиями в исписанных им от корки до корки школьных тетрадях.

Радовался, правда, Юда недолго. Слишком скучно было ему без дурных мыслей, пусто становилось на душе. Он попробовал сосредоточиться на предстоящем заседании, но мозг не откликнулся, не было даже шороха, ни одна мысль не зашевелилась. Он встряхнул головой, представив ее с волосами, и в ответ, как монеты, зазвенели отдельные фразы доктора: «Вам хочется вырваться за пределы, как это сделать, вы не знаете, вам хочется вырваться за пределы…» И так несколько раз подряд. Другие фразы в голове не собирались. 

«Ладно, — сказал Юда сам себе, — не болит, и хорошо».

И потом, он-то четко знал, откуда шел, и знал, куда. А шел он туда, где рождаются не только грезы, но и действенная драматургия: комедии, трагедии, драмы с чувствами, страстями, со случайными и организованными конфликтами, кульминацией и, возможно, развязкой. Там все события препарируются, обкладываются домыслами, приправляются красками, звуками, выдерживаются при определенной температуре определенное время и подаются в виде картин, романов, эссе, кантат, да и собственно пьес.

Юда пытался сообразить, что же сегодня будет разыграно на этой давно знакомой ему сцене и, главное, кем? Неизвестность возбуждала. Предвкушение чего-то необычного вдруг вызвало резкое выделение желудочного сока, слюна чуть было не выбросилась за губу, Юда едва успел сглотнуть. Боже, как неэстетично это могло бы выглядеть, тем более у дверей клуба, где ему уже протягивал руку для приветственного рукопожатия Роберт.
             
***
Роберт Семенович Громов — писатель, журналист, редактор, человек средней весовой категории. Аккуратен, скрупулезен, тенденциозен. Следит за своей внешностью. 
 

— Кто это звонил?

— Из клуба. — Роберт отложил мобильник и вернулся к жене на кухню.  

— А чего они хотели так поздно? 

— Не хотели, а хотят. Хотят, чтоб я немедленно явился на экстренное совещание.

— Господи, а я все твои рубашки замочила, вчера целый день воды не было. —  Елизавета Дмитриевна засуетилась у шкафа. — Может, джемпер наденешь?  Это же не в театр идти.

— Джемпер, джемпер. Ладно, давай джемпер. Этот… от Версаче.
— Китайский, что ли?
— Могла бы и просто подать. Все, я пошел. Ужинай сама. 
 

Роберт был аккуратен, но одежде не отводил главенствующей роли. Одежда не душа, она не имеет той таинственной энергетики, которая притягивает людей друг к другу. Кожа — другое дело. Через кожу душа реагирует на прикосновения мира. Так он считал. Кожу свою он любил, любил и лелеял. Кремов и масок у него было даже больше, чем у Елизаветы Дмитриевны. Я уже не говорю о духовных масках, которые он менял гораздо чаще, чем косметические, потому и выглядел всегда моложе, чем она, хотя на самом деле был на восемь лет старше.

Роберт выскочил из подъезда и быстрыми шагами направился к остановке. Он был счастлив. Звонок вытряхнул его из прочерченного им же самим мира. И хотя секретарь Карина толком ничего не сказала о причине столь срочного собрания в клубе — он точно знал: так скучно, как ему бывало в последнее время дома по вечерам, не будет уж точно. И главное, это собрание может перенаправить поток его мыслей в другое русло, что благотворно скажется на здоровье. Жена в последнее время все чаще предъявляла претензии к его образу жизни и с укором коллекционировала чеки на лекарства, складывая их в когда-то подаренный друзьями альбом для марок.