«ООО, или клуб любителей жизни и искусства», роман

Роберт вдохнул, выдохнул и сделал все, что требовало учение Виилмы: попросил прощения у обеих своих женщин за растраченную любовь и у главного за беспокойство. Ему сразу стало легко-легко, голова опустошилась, да так, что он даже забыл о ней. Но длилось это блаженство недолго. Неосторожно взглянув на солнце, Роберт чихнул несколько раз подряд, отплевался, разблокировав тем самым путь к совершенству, а может, и другие неизвестные ему ходы. Пустые головы ведь не могут висеть в пространстве, как воздушные шары. Некто всегда держит наготове наполнители различных свойств действия и веса. В голове Роберта потеплело, как после рюмки хорошего вина, и мысль весом в пятнадцать граммов вольготно расположилась где-то на границе левого и правого полушарий. Говорят, приблизительно столько может весить душа после прощания с телом. Роберт тут же обнаружил ее.

Оказалось, что сознательно и целенаправленно он не делал никаких добрых дел в своей жизни. Хотя фразы типа «добрый вы человек, Роберт Семенович» он слышал от окружающих неоднократно. Контекст, правда, не мог припомнить. Бессознательное добро, конечно, случалось. Вероятно, так Богу было угодно, но он его не помнил. И хорошо, что не помнил. Помнить добро не обязательно. Откладывать его в памяти —  все равно, что деньги копить. Потом захочется увеличить его, положить под проценты. А это уже корысть, ожидание отплаты. А нарастающая масса этого ожидания — это же неотвратимое давление на мозг и на сердце. Может ли такое добро считаться истинным?.. Злых дел Роберт тоже не делал и не собирался. А вот подобреть почему-то решил. Мысль начала набирать вес.  

У него всегда был нюх на таланты. Уволил надоевшего сотрудника, стал принюхиваться к другим, чтоб не ошибиться. Три года назад унюхал и пригласил к себе талантливого редактора, голодного филолога Ромку с прекрасным чутьем и энциклопедическими знаниями не только литературы, а истории, философии, языков. Что называется, подфартило. У филолога только что родилась двойня, и работать за малую зарплату ему уже было невозможно. Роберт переманил его из университета к себе. Тот от безысходности согласился. А работать он умел. А подстраиваться под запросы руководства Роберт научил его быстро. И дело пошло. Вдвоем было, что называется, веселее. Было о чем поговорить. В общем, совратил он его, сделав своим заместителем…

Недавно Роберт получил письмо от старого приятеля из столицы. Тот звал покорять новые вершины. Есть, мол, сейчас для этого все условия, создан новый медиа-холдинг. Предлагал занять в нем довольно высокую должность исполнительного директора. Роберт улыбался, читая. Еще лет десять назад он, может, подхватился бы и поехал, не раздумывая. Столица, перспективы. А теперь…

 Ромка… Вот она, возможность перемениться самому и помочь другому. Раньше он на такое не пошел бы никогда. Бывали случаи, когда получал он любопытные предложения из разных столиц союзных республик, но ни одно из них не принял. Всегда находился нюансик, не позволяющий согласиться. Что-то не устраивало, мешала какая-то мелочь. То вдруг чувствовал подвох, то, разворачивая в голове перспективы и высчитывая выгоды, которые мог бы получить в чужих краях, почему-то решал, что не стоят они того, чтоб перемещать себя в необжитые сердцем пространства.

В общем, судьбе не доверял. Наслышан был о ее неоднозначности и непредсказуемости, не говоря уже о таком странном для трансцендентного объекта качестве, как ирония. Но обо всем этом он предпочитал молчать. Многие из его приятелей до сих пор не знают, что он получал подобные приглашения. Роберт поступал в этих случаях, как «собака на сене» — ни себе, ни другим. Никогда не делился полученной информацией. Не дай бог, вместо него поедет другой и достигнет там больших успехов, чем он сам. И судьба этого другого не будет ставить ему подножек, а будет за ручку водить и даже зонт раскрывать над ним в минуты непредвиденных ливней.

Зависть… Конечно, она, да еще какая — завидовать неслучившемуся   виртуальному чужому успеху. Грешно, Роберт, грешно.  

Он еще раз перечитал полученное послание и понял, что еще когда-нибудь такой случай вряд ли ему представится. Это единственная возможность запустить энергетический сгусток добра в нужном направлении, применить его, что называется, осознанно. Ну и что, что в конце карьеры. Разве плохо, что многие раскаиваются в тяжких преступлениях только перед смертью. Все же раскаиваются, не перекладывают свой грех на потомков. А здесь… всего лишь глупая зависть, без бикфордова шнура. Да и умирать Роберт пока еще не собирался. Это не исповедь перед смертью. А вовремя сошедшая с небес мысль.
 

И Роберт сел писать рекомендации Ромке и письмо другу…