«ООО, или клуб любителей жизни и искусства», роман

— Да нет, истины не существует. Ее невозможно увидеть, пощупать, — тоскливо протянул Танцовщик.

Грусть его была беспредельна. Танцовщик сидел на диете — на его тарелке одиноко лежал капустный лист.

— Просто она изменчива, как вирус, мутирует постоянно, — подключился к разговору Большая Борода. — А за мутациями не угонишься, пока сам мутантом не станешь. Ха-ха.

— Послушайте, я что-то не пойму. А зачем она вам? Разве в ней счастье?

Камелия на слове «счастье» сделала неудачный глоток и закашлялась. Председатель тут же постучал ей по спине. Она подалась вперед, как от толчка, и замахала руками.  

— Смотри, шею ей не сломай, — забеспокоилась Нюся, наливая подруге воды. — Держи, дорогая. 

— Ну вот, проглотила ты свое счастье вместе с картошкой. — Председатель по-отечески погладил Камелию по голове. — Как же ты теперь жизни радоваться будешь?

— Ничего, ничего, спасибо за сочувствие. — Камелия сделала еще несколько глотков и глубоко вздохнула. — Радость жизни рядом с жизнью. Она вплотную к человеку никогда не подступается, боится ушибить.      

Артист подал Камелии салфетку и заговорил о главном:     

— А я убежден, что денег этих нет и быть не может. Это чья-то глупая шутка или розыгрыш. Зачем забивать себе мозги? Даю команду: пьем, поем, веселимся, раз Председателю нашему так угодно. Подумайте, если еще есть чем, — какому дурачку просто так захочется отдавать свои деньги?  

— Послушайте, Артист, — Геолог за вечер первый раз подал голос, — непробиваемая убежденность граничит с тупостью. Вы же изучали Станиславского. Мы сейчас о чем с вами говорим, а? Об истине. А вы — деньги, деньги… Попробуйте спуститься в шахту, в шурф своей души. Не мне вас учить техникам перевоплощения. Да отбойный молоток не забудьте прихватить. Не на экскурсию приглашаю. Вонзитесь в породу, выдайте
на-гора все ее напластования. И не отбрасывайте сразу. Наткнетесь на бурый уголь, рассмотрите сколы. Именно там могут прятаться тайны. Лист древнего дерева, например. Смотрите на сохранившиеся линии, как на линии судьбы. А что? Та же хиромантия, дружище. Отпечаток формы черепа вашего  далекого предка поможет вам найти себя. Попробуйте. Может, придется по пути даже искупаться в торфяном болоте, в этой черной жирной липкой грязи. Не страшно. Это же все свое — самый обычный душевный мул. Он вас не сильно измажет. Это даже хорошо в каком-то смысле. Если это вонючее пюре еще не спрессовалось, значит, вы счастливый человек. И именно вам выпал редкий шанс отмыться с наименьшими затратами сил.

— Это же больно. — Артист пытался пошутить.  

— Да, может быть больно, пробираться к сути — это как шкуру сдирать — всегда больно. Главное, не бойтесь… Найдете ли то, что вас удивит — не знаю. Но увлекательное путешествие гарантирую.

— А мне и так неплохо. На вас поглядишь, и мыться не захочешь. Извините, но мне будет неуютно сидеть среди вас чистым, белым вороном. Ха-ха!

Но собеседники не поддержали его смех, он так и завис где-то под люстрой. Люстра многозначительно мигала. Непризнанный Артист хотел было налить себе водки, но не успел. Увидев направляющуюся к выходу фигуру Редактора, он выскочил из-за стола и побежал следом, успев подхватить его под руку.      

— Редактор, могу я с тобой поговорить?

— Отчего ж не поговорить с приятным человеком.

— Вот тут я бы не спешил с комплиментами, потому что речь пойдет не о приятном, а о моем творчестве. Вот скажи, на хрена тебе в последнем номере нужно было печатать эту Митькину чепуху. Ведь чепуха же?

— А что тогда не чепуха?

— Мои рассказы не чепуха.

— Но я же не могу все номера забивать твоими рассказами. Это же убийство читателя медленно действующим ядом. А я все-таки гуманист, пацифист, реалист, наконец.

—  Вы случайно не обо мне говорите? — Навстречу им из темного коридора выдвинулась фигура Ленчика.