«Повесть о людях и о себе», (часть 1)

– А, этот, про девчонку! Класс!..

Лучшей похвалы я пока не слышала…

…Что было потом?

Я передала Антонине Коринь  мои повести – «Рябина – ягода горькая» и «Где ты, мама?». Она предложила  их  в «Стежину». Это был мой дебют в ней.

«Стежина» – литературная страница в «Кіровоградській  правді», которую готовил Виктор Погрибной. Попасть туда было непросто. А молодым литераторам – и подавно, за исключением особо одаренных…

Хотя нет – как раз молодым было просто, в первый раз. А потом нужно было показать уровень, чтобы тебя взяли вторично…

Меня всегда поражало, как Виктор Погрибной умел из подборки стихов молодого – или не очень – автора выбрать  всего несколько, но автор, представленный этими строками, приобретал весомость и значительность. Словом, выбиралось лучшее,  да так удачно, что это вполне могло обмануть читателя. Теперь я понимаю, какая это сложная работа – из груды хлама выбрать лучшее, огранить его и выставить, как фрагмент. Подчас бывало, что это лучшее из всего, что написал автор…

Это талант – раскрывать таланты других. Это редкий дар. Литературная педагогика, что ли.

Антонина Коринь была всегда доброжелательным редактором. Мы с ней в этом плане – противоположности. Я ищу плохое, и если мало нахожу, понимаю, что написано хорошо. Она же выискивает хорошее. И ей всегда удается его найти: глядишь, среди серых строчек блеснет одна. Я могла пройти мимо, не заметив, а она подняла. Алмаз среди грязи. Я на него наступила, а она остановилась, наклонилась, вытащила его, протерла – и он засиял!

И меня она так же вытащила из темноты.

И многих других, чьи алмазы потом ярко засияли…

Это редкий дар – находить хорошее у других и радоваться… Сколько хвороста в мой поэтический костер она подбросила этим!

Виктор Погребной – критик строгий.  Его одобрение нужно заслужить. И это может тянуться не один год.

Лично мне понадобилось несколько лет.

Ох, и обижалась я на него! Мне казалось, он относится ко мне с подозрением: языкатая, нахальная, и все-то она пишет – и стихи, и прозу, и сатирой балуется!

Антонина Коринь как-то при мне звонила ему, просила издать мою книжку:

– Ну, давайте, у нее стихи хорошие!

Из трубки послышался его неодобрительный голос. Слов я не разобрала, но смысл был понятен: разберитесь, Антонина Михайловна, сначала со своими книжками!

Когда в «Стежині» все-таки напечатали мой рассказ «Где ты, мама?», переименованный Антониной Коринь в «Чтоб не снилась волчья стая…», мне показалось, что он даже его не прочел, хотя этого быть не могло...

А мне было так важно, чтобы прочел именно он…

Мы с Таней Любарской регулярно посещали «Степ». Это была такая игра: приходили мы обе, но читала я одна. Таня не писала стихов, зато наблюдала, как реагируют на мои. Потом мы шли по вечернему городу и обсуждали это.

Я, наконец, получила то, чего мне не хватало: среду обитания. Мне давно хотелось знать, есть ли у других людей такие же затрепанные тетрадки, куда они записывают свои зарифмованные мысли. Теперь я не только знала, у кого сколько тетрадок, но и могла туда заглянуть: поэты щедро делятся написанным.

Как-то пришла в гости в «Степ» литературная студия педагогического университета под предводительством  ее генерала – Василя Петровича Марко. Манерные юнцы и загадочные девицы по кругу читали нам вирши.

Было тесно, я примостилась у дверей на одном стуле с какой-то девушкой. Читать мне не хотелось, да и не надо было. Слушали гостей…

Одна строка лохматого молодого поэта очень мне запомнилась: «Я умер, как всегда, на рассвете…»