«Повесть о людях и о себе», (часть 1)

Я вежливо ответила, что мне не понравилось. И что не купила бы книжку. И прибавила, что и на Лину Рыбальченко написала пародию. И вообще… раз вы все такие…

Саша Косенко меня поддержал. Ему тоже не понравилось…

Как далеко я ушла от той девочки, которая пожалела «большого поэта» и прекратила «расстрел»!

Да, леди литература – дама кровавая…

Дамочка проглотила мою откровенность. Позже мы с ней общались без проблем, но друзьями не стали. А потом она исчезла.

Как и Лина Рыбальченко. Закончила институт и уехала в то самое село, о котором так слезно писала, что лучше его нет на свете… Приехав через несколько лет, жаловалась мне, что там ей плохо и что она хочет в город…

– А помнишь, как писала? – усмехнулась я, – чем тебе тогда город не нравился? Разве мы к тебе плохо относились? Мы же тебя любили!

Она смущенно сжала мою руку:

– Ой, мне сейчас даже вспоминать неловко!

– Да ладно! Каждый кулик свое болото хвалит… Например, я – свое…

Сейчас она живет в своем селе, любит его, хотя ей по-прежнему нелегко. Да ей нигде легко не будет – с такой-то ранимой душой… Зато эта ранимая душа может испытать такое счастье, которое не ранимой и не снилось…

В следующий раз был мой бенефис. Первый и последний. Больше так долго я внимание студии не занимала, не считая презентаций моих последующих книг, конечно…

Виктор Погрибной сказал вступительное слово. И я не могла отделаться от мысли, что он меня не любит.

– Когда человек пишет все – и стихи, и прозу, и юмор – можно предположить, что вся эта продукция плохого качества ввиду ее разнообразия. Ольга Полевина доказала: не всегда. Она хороша во всех жанрах…

Что-то вроде этого он тогда сказал. Может, не теми словами, но мысли были именно такими.

И я начала читать стихи. Долго. Все те, которые лежали «в столе».

Поэтесса, которая мне в прошлый раз не понравилась, сидела напротив и внимательно слушала. Мне казалось, она ищет изъяны, чтобы потом, «по кругу», вернуть мне мою «любезность».

Ну-ну. Пусть. 

Но ничего этого не случилось. Меня приняли радостно и весело, захвалили по уши. Вот уж чего не ожидала!.. Нет, конечно, на пару добрых слов я рассчитывала,  но их было гораздо больше, чем пара…

Саша Косенко сказал, что были бы деньги, дал бы мне на книгу.

Виктор Погрибной прочел запомнившуюся строчку и сказал, что это настоящая поэзия.

Антонина Коринь напомнила, что она это давно всем говорила.

А поэтесса сказала, поджав губы: да, понравилось.

Лина  Рыбальченко захотела услышать пародию на себя, о которой я заявила.

И я ее прочла. Она начиналась, как и ее стихи: «На станции грохочут поезда…»

Смеялись. Не зло – понимающе. Саша Косенко сразу отозвался пародией на пародию:

«На станции грохочут поезда…»

Полевіна дала тобі «дрозда»!

Виктор Погрибной и я шли по коридору редакции газеты «Кіровоградська правда», где тогда проходили заседания литстудии.

– А у меня еще и проза есть, – сказала я.

– Ну, принось, – ответил он.

И я принесла «Рябину».