«Повесть о людях и о себе», (часть 1)

И только через полгода Таня Любарская выполнила свою «угрозу» – отвела меня к Антонине Коринь…

Мы пришли в ее маленький кабинетик в библиотеке им. Д. Чижевского. Таня весело представила меня: они были  соседями и  знали друг друга.

Меня окинули внимательным взглядом. Не узнали.

Я напомнила сама. Вкратце рассказала о себе.

Антонина Михайловна, казалось, не слушала. Моя маленькая подборка стихов лежала на столе перед ней. Я принесла с собой гораздо более увесистую пачку.

Потом мы спустились в зал искусств: литературная студия «Степ» тогда собиралась там.

Был сентябрь, на первое заседание пришли немногие: ехидно-обаятельный поэт Александр Косенко с дамой (женой), безмолвно наблюдающей за ним и оценивающая, какое он во всем этом занимает место, художник, с которым мы больше никогда не встретились, молодая амбициозная поэтесса с видом светской дамы, и мы с Татьяной.

Антонина Коринь представила меня. И тут я поразилась ее цепкости: она не упустила ничего. Из моих обрывочных сведений был составлен обширный связный рассказ, словно она знала меня всю жизнь. Все, как надо, увязано и преподнесено слушателям.

Сначала молодая поэтесса томно рассказала о себе, явно интересничая. Почитала стишата. Ехидный  Александр Косенко пообещал их «попаскудити», но, перелистав книжку, промолчал. Потом я почитала. Антонина Коринь  похвалила. Сказала, что уже полгода зовет меня, а я не иду:

– Нам надо брать с нее пример скромности.

Я ждала, что и меня Косенко пообещает «попаскудити», но он воздержался. Зато меня похвалил художник. Я читала мини-рассказик «Урок музыки», а у него дочка как раз училась в музыкальной школе, и эта тема оказалась понятной…

Словом, мое «боевое крещение» прошло удачно.

Я, давно привыкшая к равнодушному молчанию, спала спокойно, не придавая особого значения удачам. Я тогда еще не знала, что это было оно. Начало. Что у меня появится добрый друг, такой же, каким была для меня Маргарита Крылатая.

Через некоторое время я встретила Антонину Коринь  в филармонии на концерте. Она держалась очень  официально со мной.

– Я прочла вашу подборку, и мне многое понравилось, – сказала она, видимо, доброжелательно, но мне во всем чудилось высокомерие.

– Надо же, вы выдержали до конца! – усмехнулась я, наученная горьким опытом не принимать близко к сердцу похвалы.

Ее лицо сразу же замкнулось, а я на будущее учла, что, когда тебя хвалят, нельзя отвечать иронично, даже если прячешь за иронию истинную радость. Это обижает – незаслуженно – собеседника. Когда хвалят, отвечать надо серьезно, поблагодарить, даже если не чувствуешь благодарности.

Словом, мы договорились, что я приду на следующее заседание. Я пообещала привести с собой певицу, чтобы разнообразить литературные чтения.

Певица у меня была.

Как-то мы с коллегами баловались, играя на рояле – все, кто что мог. Я только начала работать в музыкальной школе в поселке Горном, еще не слишком хорошо всех знала. Преподавательница бандуры слушала-слушала мою игру, а потом побежала в свой класс за нотами.

– А это сыграешь? – протянула она мне сборник украинских песен.

Я начала играть, а она запела. И я влюбилась в ее голос.

Мы сделали программу: украинские народные песни – они у нее получались лучше всего, несколько романсов Чайковского, песни народов мира.

Я люблю аккомпанировать, а она – петь. Словом, мы в свое удовольствие занимались после работы, и у нас было с чем выступать.

Мы пришли заранее, чтобы в зале искусств попробовать фортепиано. Таня Любарская, конечно,  пришла с нами: еще бы, такой цирк пропустить!