«Повесть о людях и о себе», (часть 1)

Я пришла. Собрались в основном пожилые люди. Я  почувствовала себя совершенной девчонкой.

Они начали читать, и я поняла, что мои стихи – не хуже.

А когда я прочла, мне аплодировали. И это тоже было странно.

Я оставила Маргарите Васильевне мои тетради.

Когда вернулась за нами, меня обняли, расцеловали. Я услышала столько одобрительных слов!

Маргарита Васильевна протянула мне листочек. Это были стихи, посвященные мне:

О, девочка моя, меня ты покорила

Души своей кристальной чистотой.

Какая в ней сжигающая сила,

Свет жизни и любви немеркнущий какой!

Благословенна будь! В тебе огонь от Бога,

И капли золота горят в твоей крови.

Да будет тебе скатертью дорога

И счастье настоящее в любви!

Мне никогда не посвящали стихов. Я – да, писала многим по разным поводам.

И это тоже было странно и непривычно.

Так у меня появился добрый друг, бескорыстно радующийся моим успехам и делающий все, чтобы вывести меня в «большую литературу». Именно она за ручку отвела меня в библиотеку им. А. Бойченко, где проходило что-то вроде съезда писателей нашей области. До этого она все уши прожужжала Владимиру Панченко, в то время заведующему кафедрой украинской литературы в педагогическом институте, что у нее в студии есть очень способная «девочка» (я была на первом курсе музыкально-педагогического факультета Кировоградского педагогического института, стационар, но это ничего не говорит о моем возрасте – у меня уже был пятилетний сын), и что ею нужно заняться.

Она перекрестила меня пред дверью и «сдала» из рук в руки Владимиру Панченко.

Он повел меня в зал периодики, где за круглым столом сидели наши кировоградские поэты…

Меня посадили возле Валерия Гончаренко, представили всем. Женщина с медными волосами, собранными в тугой узел, наклонилась ко мне и шепнула:

– Вы помните ту статью?

И тогда я поняла, что А. Коринь – женщина…

Тогда я никого не знала. Запомнила только Антонину Коринь, которую я рассматривала с понятным интересом, Валерия Гончаренко, о котором много слышала, Петра Селецкого, почему-то удивившего меня своей манерой чтения. Конечно, там были и те люди, которых я сейчас хорошо знаю, но мне их не представили, а я в то время ничего о них не знала…

Меня попросили прочесть пару стихотворений.

Были у меня стихи, которые тогда мне очень нравились:

Я дымом из пожарища восстану,

Рассыплюсь в прах – и вновь произрасту.

Я затаюсь и залечу все раны,

И не погибну, и опять приду.

Как жажда жизни, я неистребима,

Меня не сжечь, меня не растоптать.

Я из пылинки выросту незримо,

И не погибну, и приду опять.

Века свидетели: меня уничтожали,

В меня стреляли и плетьми секли,