«Твори, выдумывай, пробуй», повесть

* * *
Тем временем Виолетта, женщина вздорная и сварливая, но любящая мужа и преданная ему, металась по знакомым, ломая голову, куда мог так надолго закатиться ее непутевый муженек! Второй вечер, как его нет! Что же за проклятая вечеринка? Что за Фонд странный? Ни Яндекс, ни Гугль о нем ничего не знали. Приглашение муж забрал с собой. Точный адрес Виолетта не помнила. Где-то в Замоскворечье, но Замоскворечье огромное. Дура, что же координаты их не додумалась записать?! С полудня Виолетта, нервная, как мама первоклашки, опоздавшего из школы домой, носилась по всем адресам, известным ей, уверяя себя, что просто Гриф перебрал на вечеринке и постеснялся являться в таком виде домой… или, как это с ним уже не раз бывало, так раздухарился, что пошел из клуба по кабакам либо ночным клубам, требуя продолжения банкета…
Убегая из дома, Виолетта глупейшим образом забыла мобильник, поэтому до нее из Фонда еще не дозвонились ни на сотовый, ни на домашний телефон – кто же дома трубку возьмет? Поэтому она еще ничего не знала о метаморфозе, постигшей писателя Грифа. И друзья Грифа, и его шапочные знакомые, и его приятели по барам и ресторанам, и его «свои» бармены – никто ничего дельного не мог сообщить взволнованной даме. И лишь в доме писателя-фантаста, мастера мистических ужасников, Игоря Цапелюка (писавшего без псевдонима), ей почудилось, что она напала на след. Но след был призрачный, куда слабее ниточки из клубочка Ивана-царевича в заколдованном лесу…
Цапелюк гордо показал Виолетте приглашение на такую же вечеринку, с которой пропал  Гриф, – только на послезавтра. У него на приглашении стояла цапля на одной ноге. 
Виолетта вцепилась в лацканы цапелюковского пиджака:
 – Кто они?! Кто этот Фонд? Ты о них что-нибудь знаешь?
 – Мать, я знаю, что в наши дни фонды оченно полезны, – сообщил Цапелюк, осмотрительно выдираясь. – Отличный способ писателю урвать свою халяву. Вот приду к ним – и все узнаю. Да пусти ты меня, полоумная!.. – фантаст политесом не блистал, а деревенский жаргон очень любил как в быту, так и в книгах, обильно приправляя им свои креативы про оживших мертвецов, бунтующую нечисть и ведьмацкие заклятия. У него получались эдакие кондовые, русофильские триллеры.
 – Ромка пошел к ним на вечеринку и пропал! Я с ума схожу! Мне впору в петлю от беспокойства! Ты имей в виду – Рома пропал в этом Фонде! А ты в ус не дуешь!
 – Мать, а мне что – брать гранатомет и идти его вызволять? Ты не офигела часом? Придет твой Ромка, никуда не денется. Первый раз, что ли, с ним загулы калмыцкие? – ехидно намекнул мистик, и Виолетта погасла. 
То-то и оно, что не в первый и не во второй… и она обо всех таких фактах знала от доброжелателей в больших подробностях, нежели сам писатель Гриф после похмельных провалов в памяти.
Убрав руки от фантастовых грудков и потеряв к нему интерес, Виолетта повернулась и побрела домой, где с периодичностью раз в полчаса звонили оба аппарата – мобильный и стационарный…