«Венера Урбинская», повесть

Фамилию Лизы конторская дама мне сообщила, но номер ее телефона не дала. Сказала, что не знает, во что верилось с трудом. Думаю, покойный ее начальник был не менее скользким, так что всеобщая нелюбовь к адвокатам оправданна. Дома я попытался разыскать Лизу самым простым и доступным способом – через социальные сети, и, начав с Фэйсбука, сразу же на нее наткнулся. Фотографии на ее страничке не были откровенными, за исключением одной – в купальнике. Собственные тексты встречались редко, все больше перепосты, и почти все они касались изделий из толстой пряжи. Похоже, этим Лиза зарабатывала на жизнь. Интересно, что время от времени она размещала в Фэйсбуке еще и поэзию, довольно мутную, на мой взгляд. На всех фото Лиза была либо одна, либо с подругами, причем в одном из последних сообщений известила их, что собирается в консерваторию на концерт. Явившись туда в назначенный час, я сразу ее увидел. Расположившись в предпоследнем ряду концертного зала, где не было никого, кроме парочки скучающих студенток, она сосредоточенно смотрела на сцену, словно там происходило не зачетное выступление первокурсников кафедры народных инструментов, а нечто из ряда вон выходящее. Пересев в соседнее кресло, я привлек ее внимание. Наши глаза встретились лишь на мгновение, но мне хватило и этого, чтобы убедиться в своей правоте. Сходство реальной Лизы с тициановской Венерой было даже полнее, чем казалось первоначально. Придвинувшись ближе, я спросил шепотом:

– Вам никто не говорил, что вы похожи на Венеру?

– На Венеру Урбинскую, – равнодушно уточнила она, не поворачивая головы.

Какой удар по моему самомнению! Итак, кто-то успел просветить Лизу раньше! Но чему удивляться, в нашем городе я не единственный ценитель живописи!

– Мне приходилось видеть подлинник, – вновь шепотом сообщил я. – А вам?

К сожалению, и эта попытка произвести впечатление провалилась. Тем же меланхолически тихим голосом Лиза сообщила, что да, картину она видела. Во Флоренции. Взгляд ее при этом не отрывался от сцены. Настойчивость в таких случаях приносит больше вреда, чем пользы, оставалось лишь терпеливо ждать, ведь женское настроение, слава богу, не является константой. Спустя несколько минут Лиза неожиданно поднялась и направилась к выходу, а я обреченно побрел следом, хотя такие вещи не в моем характере. В коридоре она резко остановилась и спросила:

– Вы меня преследуете?

Что тут скажешь? Если разговор для тебя важен, а для собеседника нет, подобрать нужные слова почти невозможно. Пока я собирался с духом, Лиза развернулась и решительно продолжила движение, чему я не мог помешать и с чем не мог смириться. Мой выкрик ей вдогонку, по сути, был актом отчаяния:

– Поверьте, вам нечего меня опасаться!

Паника, возникшая буквально из ничего, заставила Лизу сначала остолбенеть, а потом со всех ног броситься прочь. Озадаченный, я остался стоять на месте. Не воспитывалась ли она в мусульманской семье, где за разговор с незнакомым мужчиной полагалось наказание? Тогда ей следовало ходить в хиджабе, а лучше в парандже. Разозленный, я спустился в фойе и проследовал на улицу, где вновь столкнулся с Лизой. В этот раз она сама шагнула навстречу, собрав, по-видимому, всю свою решительность.

– Почему вы вернулись? – удивился я.

– От судьбы не убежишь, – безнадежно ответила она.

Оказывается, даже безнадежность имеет порой свое очарование! Помноженное на очарование беспомощности во взгляде, оно способно на многое. Например, парализовать волю так, что ты стоишь дурак дураком и ни слова не можешь произнести. А еще вчера не сумел бы в такое поверить.

Но терпкий, как эстрагон, флер ничем не оправданной покорности, явно и тайно присутствовавший в ее признании, исчез сам собой со следующим вопросом:

– Как вам удалось меня найти?

Вот уж сюрприз из сюрпризов! Фортуна улыбается счастливчикам, но кто назовет счастливчиком человека, которому она улыбается издевательски? И дело даже не в том, что вопрос Лизы был одновременно и лучшим на него ответом. На самом деле я наконец узнал ее голос. Голос, запомнившийся на всю жизнь. И все вернулось: бассейн, пустой дом, багажник с утопленником.

– Идемте! – произнес я устало.