«Венера Урбинская», повесть

Так оно, как правило, и бывает: ищешь одно, а находишь другое. Лиза послушно пошла рядом, но возле машины замерла, и внутрь я ее буквально впихнул. Всю дорогу мы молчали, погруженные каждый в свои мысли. Неприязнь к Лизе, существенно осложнившей мне жизнь, по мере приближения к дому спонтанно возрастала, притом что и колдовское очарование Венеры никуда не делось. Хотелось и задушить, и обнять ее – женщину, чья эстетическая ценность уравновешивала то зло, что она несла.

Ворота в мой двор открываются от радиосигнала, и в течение тридцати секунд Лиза завороженно наблюдала за тем, как возникшая на белом фоне узкая щель постепенно превращается в черный прямоугольник. А затем сказала сама себе:

– Вот и вход в чистилище.

Эта фраза, на удивление точная, оказалась тем крохотным разновесом, что позволил симпатии взять верх над неприязнью. Действуя импульсивно, я сделал то, чего делать не собирался, – потащил незнакомку в подвал. Тянул ее за руку, а она упиралась, но обреченно. Возбужденный этой борьбой, я неожиданно для себя обнял Лизу.

– Вы что, перед тем как убить, собираетесь меня еще и изнасиловать?! – возмущенно выкрикнула она.

Убить?! На миг я даже опешил. Бог мой, да ведь Лиза, оказывается, приехала ко мне умереть, заплатив таким образом долг чести. Око за око, зуб за зуб! Потребовалось немалое усилие, чтобы не рассмеяться.

– Так вы, оказывается, противница насилия. – Голос мой был полон сарказма. – Довольно неожиданная позиция для соучастницы преступления.

– Буду царапаться! – предупредила она решительно.

– Вот даже как? Спасибо, что предупредили, не выношу, когда меня царапают. Ладно, раз вы настаиваете, обойдемся без насилия.

– Вы это серьезно? – недоверчиво спросила она.

– А почему нет? – цинично отозвался я. – Можно ограничиться самым что ни на есть обычным убийством, хотя удовольствие, конечно, уже не то. Какой смертью предпочитаете умереть?

Лиза затравленно молчала, и я вновь почувствовал себя тем, кем и был на самом деле, – творцом собственной судьбы, не пасующим ни перед каким вызовом. Иначе говоря, авантюристом до мозга костей, который добровольно втиснул себя в рамки будничной жизни, но не прочь иногда из них выйти. Да вы, наверное, уже и сами все поняли.

Интересно, что охватившая меня любовь к себе распространилась и на Лизу, чье ведьмино очарование, в отличие от росы под солнцем, испаряться не желало. Но перестав быть загадкой, она не перестала оставаться опасностью. Включив свет, я наткнулся на угрюмый взгляд. Лиза по-прежнему панически меня боялась. Нужно было это как-то исправлять.

– Если вам непременно хочется сегодня умереть, на мою помощь лучше не рассчитывать, – задушевно произнес я.

– Откуда мне знать, что вы говорите правду? – с вызовом спросила она.

– Посудите сами, – хмуро заметил я, – зачем мне вам врать? Не пора ли научиться верить людям на слово?

– Верить вору?!

Что поражало, так это искреннее негодование в ее голосе. Да кто бы говорил! Пришлось напомнить, кто она сама, – убийца! По мне, так уж лучше быть вором.

– Никакая я не убийца! – негодующе воскликнула Лиза.

– Разумеется, нет, – согласился я.– А тот мужик с бабочкой на шее прыгнул в бассейн по собственной инициативе. Так следствию и расскажете.

Как бы ни раздражал ее мой тон, Лиза понимала, что смерть адвоката на ее совести, хотя вряд ли была непосредственным исполнителем.

– Это все мой парень. У него крыша от ревности съехала, – нехотя призналась она.

Парень, кто же еще? Едва уловимый шарм, заставляющий мужчин терять голову, в Лизе присутствовал сполна. К счастью, мой рассудок оставался ясным, что давало шанс выйти сухим из воды. Отворив двери, я сделал приглашающий жест. Но Лиза войти в темное помещение отказалась категорически. Боялась меня она уже меньше, но не настолько, чтобы шагнуть в неизвестность. И потому несмело предложила: