«Второй шанс», повесть

—  Сейчас я скажу тебе очень важную вещь. Понимаешь, любовь любовью, она проходит, как болезнь, а что-то хорошее непременно останется. Оно…

Тут открылась дверь, и на пороге обозначился Владимир Вильямович в халате.

—  Что стоять в дверях? – сказал он сумрачно. – Проходите, раз пришли.

Гости отряхнулись, вошли, сменили ботинки на тапки. Билли прошел на кухню и поставил чайник, потом вернулся и нешироким жестом пригласил гостей в комнату. Там как раз стояло два стула, один с видом на середину комнаты, а второй с видом на первый.

Вероника села на первый стул, Игорь – на второй. Билли, на правах хозяина, — на диван.

—  Ну, — сказал Билли.

Вероника кашлянула.

—  Вот, Володя, — начала она, — это…

—  Это пресловутый Игорь, — несентиментально сказал Билли. – Шли мимо, дай, думаю, зайдем. Ты, Ника, опусти предисловия. Ты его с какой-то целью привела. С какой? Ты говори, говори, а то из тебя слова приходится тянуть щипцами.

—  Дайте я объясню, — вдруг вступил Игорь. – Я просто провожал Веронику Германовну…

—  Ого! Уже Германовну! – негромко воскликнул Билли. – Так. Так.

—  И мы не думали к вам заходить. То есть это я не думал к вам заходить. А Вероника… Германовна шла именно к вам, потому что она вас любит.

—  Вот про любовь только не надо, — сказал Билли, отчего-то озлобляясь. – Не надо про любовь. Зачем… зачем, Ника, ты впутываешь его в наши отношения?

—  Я сказала ему, что люблю тебя, — ответила Вероника. – Что в этом такого?

Лицо Билли скривилось, как будто он съел кислое.

—  Это интимное дело, наше с тобой. Ты взрослая женщина, не девчонка, почему я должен объяснять тебе такое? Завтра ты расскажешь ему, сколько раз и в каких позах ты меня любишь. Должна же быть… чистоплотность, что ли.

—  Ты хочешь сказать, что я грязная, — Веронику опять слегка затрясло. Да что за день, честное слово.

—  Ничего я не хочу сказать, — брюзгливо произнес Билли. – Однако отчего-то сижу тут перед вами и должен поддерживать тупой, бесперспективный разговор. Можно попросить тебя, Ника, на следующий раз, когда тебе захочется сходить куда-то с Игорем, подыщи другое место. Москва же большой европейский город. Есть много достопримечательностей помимо Квартиры Пожилого Неудачника. Третьяковка, например. Или Оружейная Палата. Вообще, театры, музеи, концертные  залы…

Из глаз Вероники по мере перечисления достопримечательностей потекли слезы. Игорь смотрел на них, приоткрыв рот. Билли встал и ушел на кухню, вернулся оттуда через две минуты с подносиком, на нем стояли три чашки с горячим чаем, блюдечко с нарезанным лимоном, сахарница, печенье. Поставил подносик на тумбочку.

—  Ладно, — сказал Билли. – Вот чай. Вы же промокли.

Вероника искала платочек, чтобы утереть слезы. Игорь не смел взять чашку вперед Вероники. Билли вздохнул, взял чашку, прихлебнул. Потом поставил ее на подносик.

—  Да вы что, — спросил он как будто издали, — и чая моего не пьете?

—  Нет-нет, — спохватилась Вероника и взяла чашку. – Очень хороший чай.

Взял и Игорь и кивнул: очень хороший. Минуту все хлебали, не глядя друг на друга, и все было хорошо.

Если бы наблюдатель взглянул сейчас на потребителей чая откуда-то из-под потолка, ему могло бы показаться, что это представители трех полов – настолько взрослый, дробный и издерганный Билли был непохож на юного, цельного и издерганного Игоря.  Все молчали. Небольшие звуки, которые остались (звяканье, прихлебыванье, редкий похруст суставов), носили исключительно мирный характер. Но так уж устроено, что человек обладает даром речи, и никуда этот дар не подевать.