«Второй шанс», повесть

Алексей Васильевич вынырнул из глубокого сна в мелководье. Он уже по сути проснулся – ему осталось только открыть глаза.  Как в каждый из последних ста дней, он горячо помолился, чтобы всё было по-прежнему, а реальность оказалась навязчивым ночным кошмаром. Как всегда, не помогло. А. В. открыл глаза и увидел трещину на потолке, похожую на удар молнии. Кошмар наяву продолжался.

Мозг А. В. по собственной инициативе в который раз прокрутил перед своим владельцем события новейшей истории, начиная со злополучного похода в кафе.

Началось с того, что они с Любочкой ловили такси, но Любочка не могла стоять прямо (или придуривалась) – и сзади обнимала А. В. за талию, вдавливая ему в спину свои молочные железы. Как ни странно, эта позиция не воспринималась А. В. как эротическая; в его пищевом тракте под нежными девичьими руками оживились кофе с десертом, а вообще он чувствовал себя так, словно со спины сползал рюкзак.

В условиях травли он поймал-таки частника, и все путешествие заняло не более получаса, но в эти полчаса Любочка так и не смогла пристроить свою голову, то располагая ее на узкой груди А.В., то у него на плече, а то и на коленях. Голова у девушки оказалась не только тяжелой и твердой, но и какой-то угловатой, как у робота первого поколения. За этими комбинациями в зеркальце с интересом наблюдал частник. Доехали, расплатились.

Лифт как-то стимулировал Любочку стоять прямо. Ключ попал в замочную скважину практически мгновенно. А. В. понадеялся было на счастливый исход. Но не тут-то было.

Едва проникнув в квартиру, девушка не стала варить кофе, а отправилась в душ, на всякий случай оставив дверь ванной открытой и запретив А. В. уходить, потому что она может потерять сознание. Десять минут передышки А. В. использовал, изучая книжные полки Любочки. Полки его, в целом, удовлетворили. Петрушевская, Коэльо, «Иудейская война». И тут из ванной донесся леденящий душу крик.

А. В. вихрем ворвался в ванную. Любочка, мокрая и голая, стояла посреди ванны, боясь шагнуть через ее высокий край. Она потребовала, чтобы А. В. ее отсюда вынес.

Он завернул ее в неожиданно маленькое полотенце, рванул на себя и поволок. Ни в кафе, ни в автомобиле Любочка не была такой огромной. Сейчас всюду были фрагменты ее голого тела, и эти фрагменты натыкались на всё. В дверь ванной они попали с третьей попытки. Потом, опрокинув стул, дотащились до кровати и рухнули в нее.

Потом А. В. отстоял свою честь, потеряв в упорных боях одну пуговицу на ширинке. Потом ему сушили одежду феном. Потом все-таки варили кофе. Потом Любочка показывала ему шрам от аппендицита.

Потом Любочка лежала в постели под одеялом, попеременно высовывая из-под него то сосок, то ногу примерно до подмышки, а А. В. рассказывал ей сказку «на ночь». Опыт был у него небогат; к тому же он физически не смог озвучивать здесь те же сказки, что рассказывал дочери. Однако в итоге дикой концентрации А. В. припомнил несколько левых сказок – и Любочка наконец действительно уснула. Во сне девушка излечилась от пьяной придури, ее лицо разгладилось, стало детски-невинным и красивым. Напряжение покинуло А. В. – и он как-то затух на неопределенное время, ссутулившись на обочине постели.

А потом пришлось все-таки будить Любочку, чтобы она закрыла за А. В. дверь.

И еще долго Алексей Васильевич шнырял по одинаковым кварталам, ища наощупь метро. В итоге оно нашлось и доставило А. В. до дому. Еще не полностью стемнело. А дома А. В. спросили, где он был. И его долгая и славная семейная жизнь рухнула в одночасье, как Советский Союз.

***

Старомодный, но воспитанный новым телевидением А. В. наивно полагал, что супружеская измена напрямую связана с введением полового члена в постороннее отверстие, а если его (введения) не состоялось, то устоявший в искушениях достоин всяческого одобрения в семье.  Примерно посередине своего рассказа о дневных приключениях А. В. догадался о крупной идеологической ошибке, но теперь уж что-то утаивать и комкать концовку было бы совсем глупо,  потому что (хоть и спорная, но единственная) заслуга А. В. затерялась бы в недомолвках. И А. В. храбро довел рассказ до метро.

Последовала тишина.

Тогда, чтобы нарушить тишину, А. В. продолжил свой рассказ и добрался буквально до текущего момента. Этот чисто транспортный эпилог мало что изменил.

Последовала тишина.