«Второй шанс», повесть

Глава 1. Завтрак в кафе. Начало славных дел

***

Солнце насквозь  осветило небольшое кафе в центре Москвы. Собственно, сделать это было несложно благодаря гигантским  окнам в трех стенах. Кафе было сооружено словно из детского конструктора, да и весь дом тоже.  Посетители, оказавшиеся к солнцу лицами, невольно сощурились и слегка развернулись вместе со своими стульями, уступая дорогу лучам. Обозначились острые тени, заиграли какие-то уплотнения в световых пятнах на полу.

Казалось, зачем сидеть здесь, когда так хорошо на улице. Но там было хорошо на любителя – порывами дул сырой ветер, гнал по асфальту спирали пыли. В укрытиях догнивал самый-самый последний снег, черный с голубым. Эта порция солнца намеревалась его доконать. Шел апрель, точнее, начало апреля этого года.

Алексей Васильевич поймал себя на том, что уже слишком и даже неприлично давно любуется улицей за окном. Любоваться ею граничило с идиотизмом. Ну, люди, машины, асфальт. Может быть, элегично предположил Алексей Васильевич, эта улица похожа на улицы его молодости, ну, для примера, сама на себя? В таком ракурсе – да, возможно, как один узор калейдоскопа на другой. Алексей Васильевич встряхнулся.

— Ну что, Любочка, вы определились, что будете пить?

— Сок.

— Категорически сок? Вам ведь уже стукнуло восемнадцать.

— Я не люблю спиртного, - призналась Любочка. — В четырнадцать я точно бы заказала стакан вина, а потом неделю бы хвасталась. Но мне уже стукнуло восемнадцать.

Любочке было двадцать четыре, и оба собеседника это превосходно помнили, так, шутили вокруг и около. Что же до Алексея Васильевича, то ему недавно стукнуло пятьдесят два, но он в ряде аспектов был еще хоть куда.

Две официантки отдыхали у барной стойки, одинаково опершись на нее спинами и локтями. Они лениво переговаривались явно на профессиональные темы. Их симпатичные лица были чем-то похожи, а четыре глаза и четыре щеки — так просто одинаковы, но левая предпочитала быть блондинкой, а правая – брюнеткой.

Работы у них утром было немного: помимо Любочки с А. В. в самой глубине зала сидел один мужчина, а у широчайшего северного окна – еще четыре. Вообще-то в подобные кафе чаще ходят девушки, но из всякого правила иногда выдается исключение. Я лично знал итальянца, который обожал пиво с сардельками.

Одинокий мужчина тихо пил хорошее вино. Он сосал его небольшими глотками, как яд, глядя в одну точку практически в бесконечности, где-то у МКАДа. Выражение лица мужчины было таким, словно его жизнь закончилась и сомневалась, стоит ли начинаться заново.

Четыре мужика базарили о чем-то своем, время от времени переходя на смех.

***

Прошло не так много времени, и вот Любочка с А. В. уже ковырялись изящными вилочками во вкусных, но немного приторных десертах. Таких, что быстро не съешь, - это мотивировало разговор, проворачивание каких-то колесиков в невидимых миру механизмах. Глядь – а Любочка уже снует по единственной комнате съемной квартиры, подправляя мелочи там и сям. Алексей Васильевич вдруг как-то глубоко и неопровержимо понял, что этого бы совсем не хотел. То есть совсем не хотел.

Две официантки стояли у барной стойки в тех же позах, словно не одна из них принесла только что  десерты, кофе и сок. Солнце постепенно сбавило накал. Теперь в кафе стоял электрический свет, разбавленный неярким светом утра.  Все смягчилось вокруг.

Алексей Васильевич бросил на Любочку быстрый и цепкий взгляд, один колючий и жесткий взгляд, как прикосновение к девичьей щеке мужской щетины. Один, давайте скажем, острый взгляд украдкой, в ту долю секунды, когда сама Любочка смотрела на кончик собственной вилки, погрязший вместе с пойманным кусочком в шоколадной лужице. Один фотографический взгляд, запечатлевший молодую женщину Любочку над тарелкой и соком в плавно-бежевом антураже кафе.