«Второй шанс», повесть

—  Владимир Вильямович, — спросил вдруг Игорь, – а вы любите Веронику Германовну?

Билли повел лицом с таким видом, как если бы у Игоря из ноздри только что выскочила гигантская сопля, а он (Билли) как воспитанный человек ее не заметил.

—  Ника, — сказал Билли ровно, — а почему он меня об этом спрашивает?

—  А я откуда знаю? Он же спрашивает. Я же не спрашиваю. Я дрессированная, а он нет.

—  Хорошо, — сказал Билли. – А по какому праву вы, молодой человек, лезете ко мне в душу?

—  А он не лезет к тебе в душу, Володя, — опять отчего-то встряла Вероника. – Он интересуется. Не хочешь, не отвечай. Но что же ему, ордер тебе предъявлять? – и после крохотной паузы добавила: — Если бы любил, сказал бы да, и всё бы на этом  кончилось.

—  Кончилось?! – Билли отчего-то ухватился за это слово. – Да как бы не так! Говна пирога кончилось! Вот он тебя любит, он скажет да, и что на этом кончится? А? Ничего не кончится от слов.

—  И всё же, — сказала Вероника.

—  Что всё же? – Билли как бы наскочил на преграду, у него даже халат взъерошился.

—  Любишь ты меня или нет?

—  Это кто спрашивает – ты или он?

—  А у тебя что, проблемы со слухом? Это я спрашиваю.

—  А я при посторонних не буду отвечать.

—  Хорошо. Игорь, выйди на кухню на две минуты. Нет, лучше в сортир. И не подслушивай.

Игорь послушно вышел. Билли впился в чай.

—  Ну.

—  Что ну?

—  Любишь ты меня или нет?

Билли поднял брови, снова припав к чаю. Потом все-таки отпустил чашку и разлепил губы.

—  Тебе-то зачем эта оперетта?

—  Значит, нужна.

—  Это шантаж?

—  Это не шантаж.

Билли вцепился к себе в волосы и взъерошил их. В таком виде он стал похож на птицу – птицы, кстати, тоже ходят на двух ногах.

—  Ты понимаешь, Володя, что унижаешь меня?

—  Хорошо, — сдался Билли, — ты хочешь, чтобы я сказал да?

—  Я хочу, чтобы ты сказал правду.

—  Но правда не вмещается в одно слово из двух. Правда сложнее, интереснее, живее, теплее.

—  Ну так говори ее.

—  За это время он выйдет из сортира.

—  Когда выйдет, ты замолчишь. Но дело, видимо, не в сортире. Ты ведь и начать не можешь.

—  Хорошо. Да.

—  Что да?

—  Я тебя люблю. Довольна?

—  А почему я должна быть довольна?  У меня такое чувство, будто я ампутировала у тебя эту фразу.

—  А чего ты хотела?

—  Да ничего я не хотела.