«Проза жизни», рассказ

         Почему? За что? Кто знает! Может, Тоньке не понравилось, что Кузя натоптал в прихожей? А может, он обещал прийти в тот день не слишком поздно? Неизвестно. Тайна, покрытая мраком. Однозначно, у Тони поехала крыша, но суть не в этом. Суть в том, что будь Кузя на измене, не щёлкай, так сказать, своим лицом, он бы стопудово остался в живых. Не знаю, как Тонька, а он бы выжил. И стал бы вдовцом, ха-ха…

         И вот как раз на уборке Кузи – на похоронах, в смысле, –   я и познакомился с Ренатой. Они были соседями. Я сразу отметил, чёрный цвет ей очень идет. Я  тоже был весь в чёрном: колёса, брюки, гольф… И чёрный лепень с золотыми осколками. А в руках небольшой уголочек, марки «Дипломат». Да мне этот чемодан на фиг бы не нужен! Я захватил его, во-первых, для форсу, а во-вторых, чтобы не попросили нести ни гроб, ни венок…

        Мы оказались рядом. Она прошептала:

        –  Как же Юрочка?..

         У Кузи остался малолетний сын.

        –  Поможем, – успокоил я.

         Она доверчиво посмотрела на меня своими зелёными глазами и улыбнулась.

         Приятная барышня, подумал я.

        –  Как вас зовут?

        –  Рената.

        –  Меня Егор.

         Мне не привыкать знакомиться на похоронах. В последнее время людей мочат почём зря. В основном моих знакомых. Такое время!

        –  Он был вашим другом? – спросила она.

        –  Как вам сказать? Э… кхе-кхе! Мы вместе учились. В школе.

        –  Ужасная трагедия. Мог бы жить и жить…

        –  Да уж! «Узнал бы жизнь на самом деле,

            Подагру б в сорок лет имел,

            Пил, ел, скучал, толстел, хирел

            И наконец в своей постели

            Скончался б посреди детей,

            Плаксивых баб и лекарей».

        –  «Евгений Онегин», – не к месту и не ко времени обрадовалась Рената.

        –  Да. Как-то… на курорте… в санатории от нечего делать выучил несколько глав.

        –  Несколько?

        –  Шесть. Мог и больше. Отпуск кончился.

        –  А кем вы работаете?

         Тут мне пришлось соврать, что я писатель. Кажется, она повелась. Правда, её, видать, смутила моя чересчур короткая стрижка… Но ей хотелось поверить, и она, по ходу, поверила. Всё складывалось как нельзя хорошо.

         И вдруг!.. Со спины возник Байрон и всё испортил.

        –  Валим отсюда, Егор! – зашипел он. – В толпе полно ментов, я их жопой чувствую.

         Я его чуть не застрелил на месте! Козлина!

         Можно было, конечно, затянуть: дескать, это мой литературный агент, он со странностями и всё такое. И что он до сих пор не в силах отойти от моего последнего криминального романа и весь во власти… этих... как их?  Ну или что-то в таком же духе. Но язык не повернулся врать ей дальше.

         Я  лишь горько улыбнулся и дал пацанам себя увести.

         Каждую ночь она снилась! Прикинь?

         Неделю спустя мы абсолютно случайно встретились вновь. Судьба, мля. Увидев её из тачки, я ударил по тормозам и, выскочив Ренате навстречу, стал говорить довольно быстро, боясь, что она перебьёт, не дослушав меня до конца.

        –  Я  рад, Рената, что тогда подошёл мой дружок и всё стало на свои места. Одна ложь, как известно, тянет за собой целый короб лжи, поддерживающий первую. Теперь же мне приходится быть с вами таким, какой я есть на самом деле. Да, Рената, я человек… э… вне закона. Но вы только вслушайтесь в эти слова: человек вне закона. Вначале идёт «человек». Я человек, и – чтоб я сдох – ничто человеческое мне не чуждо! Да, не писатель, что ж из того? Мог стать писателем, режиссёром, акробатом, кем угодно! Но подумайте, в нату… то есть… в самом деле… Всегда ли мы виноваты в том, что одних жизнь швыряет наверх, а других толкает наземь. Поверьте мне, мерзавцем может быть человек самой благородной профессии, и наоборот, находясь на самом дне, можно оставаться че-ло-ве-ком в самом главном смысле этого слова. Может, я не то база… говорю, но… просто су… клянусь вам…

        –  Здравствуйте, Егор, – сказала она.

        Я охерел! В смысле, это… опешил я… Стою такой… опешивший, типа.

        –  Здравствуйте, –  говорю.