«Второй шанс», повесть

—  Нет, приснился другой кошмар. Что у нас нет дочери.

—  У нас нет дочери.

—  Но там она… не то что была, но могла быть.

—  Мне бы твои заботы, — сказала жена, густо намазывая тушью ресницы.

Валерий полежал, глядя в потолок. Там, как на грех, не было ни одной трещины, глазу не за что зацепиться.

—  На самом деле у меня есть заботы, — сказал Валерий. – Гена прислал деньги из Австралии. Надо что-то решать.

—  Куда потратить?

—  Куда вложить. Надо что-то придумать.

—  Так придумай, — сказала жена, похлопав ресницами для пробы.

—  Вот… думаю.

Жена похлопала еще немного, потом ее звуки пометались по квартире – и она выпорхнула на работу.

Валерий посмотрел влево и вправо, ища повод для счастья, — и пока не нашел.

***

Первое, что отметил Алексей Васильевич, — страшные перемены в Любочке. Она сменила прическу на черные кудряшки – ну, это бывает. Выросла примерно на полголовы – ну, это, вероятно, каблук, да и когда А. В. волок ее из ванной, припомнил он, она тоже вроде выросла. И как-то нос… не то чтобы вырос, а выпер, что ли, из лица. Как-то подался вперед, как болельщик к телеэкрану при опасном моменте.

—  Люба в ванной, — сказала дико изменившаяся Люба, — меня зовут Лиза. А вы Алексей Васильевич? Вы проходите, она сейчас выйдет.

Лиза обернулась спиной. Теперь, когда все так хорошо объяснилось, А. В. оценил по-новой ее внешность – не в качестве изуродованной Любочки, а саму по себе. Сама по себе Лиза оказалась очень даже ничего. Просто даже очень ничего. А между этих мыслей А. В. уже ступал за Лизой вглубь квартиры, не выпуская торта из рук.

Лиза села на кровать. Ее юбка естественным образом обнажила мощные круглые колени. Вот ведь не самая раскрученная часть тела, но сейчас отчего-то Алексея Васильевича буквально заклинило на этих коленях. Он оторвал от них взгляд не то что с трудом, а почти что с мясом.

—  Я в ботинках, — пробормотал А.В.

—  Да сейчас ведь нормально на улице, — ответила Лиза и поднялась (юбка, наоборот, опустилась, прикрыв эти самые колени). – Дайте торт, я на кухню отнесу.

Она подошла вплотную к А. В. и приняла у него торт. В момент стыковки очень твердая грудь Лизы уперлась А. В. чуть выше сердца, и на него повеяло каким-то сложным одуряющим запахом – пудры, духов, женщины… Лиза ушла на кухню.

А. В. остался стоять, где и как стоял. За его спиной сперва возникли шаги, потом аромат. В принципе, Лиза могла обогнуть А. В. по широкой дуге, но не стала закладывать вираж и слегка чиркнула одиноко стоявшего мужчину грудью по лопатке. Потом появилась в поле зрения и снова села на кровать.  Возникли колени (два). Протянулась секунда, как длинная вязкая капля. Поползла следующая.

А. В. спохватился, взял кстати подвернувшийся стул, придвинул его к кровати и сел напротив Лизы, так что их колени практически перемешались, хотя разобрать их по владельцам не составило бы труда.

—  Расскажите о себе, — сказал он.

—  Да что тут рассказывать, — ответила Лиза – и накрыла руки А. В. своими ладонями. Ладони у нее оказались горячие и сухие. Алексей Васильевич притянул к себе большое, тяжелое, горячее тело, Лиза пересела к нему на колени, они обнялись и поцеловались. И мозг Алексея (Васильевича) отключился, как бы испарился из черепа. И время как категория упразднилось…

Скрипнула дверь.

Лиза быстро, но без суеты встала. Взору Алексея теперь открылся фрагмент стены с фиолетовым узором обоев. На стене висела подушечка, утыканная иголками.

—  Здравствуйте, Алексей Васильевич, — донеслось сзади.