«Венера Урбинская», повесть

Что-то во мне оборвалось. Все происходящее, весь этот допрос со всеми вытекающими последствиями, все, абсолютно все не имело теперь ни малейшего значения. Апатия, овладевшая мной, привела к тому, что следующего вопроса я просто не услышал, и следователю пришлось его повторить:

– Это вы ее убили?

Спрашивал он мягко, почти доверительно, что окончательно выбило меня из колеи. Сейчас я мог бы признаться в чем угодно, мне было все равно.

– Отчасти да, – сказал я. – Мне не следовало привозить ее домой.

По какой-то причине этот туманный ответ его устроил, он даже кивнул понимающе. Возможно, почувствовал, что я не собираюсь ничего скрывать. По сути, это было полной победой правосудия над криминалом.

– Вас нашли лежащим в подъезде с ножом в руках рядом с исколотой им же молодой женщиной, вашей любовницей, – сообщил он небрежно. – На вас же была только одна рана, причем других режущих предметов на месте преступления не оказалось. Версия очевидная: вы поссорились, и в порыве гнева женщина ударила вас ножом, вы его у нее вырвали и в ярости стали наносить удары. Пока не потеряли сознание от потери крови. Соседи услышали крики и вызвали полицию.

– Вот оно как, – равнодушно сказал я. – Значит, пришли меня арестовать?

– Арестовать за что?

В голосе его слышалась плохо скрываемая заинтересованность. Заинтересованность в чем? Какой подвох он готовил?

– Ну, за убийство, понятно, – неуверенно ответил я.

– А вы убивали? – быстро спросил следователь.

– Нет.

– Тогда за что же я должен вас арестовать? – деланно удивился он.

Что-то важное произошло в работе наших органов за то время, пока мы с Лизой отсутствовали. Оказывается, улики теперь ничего не значат, все решает слово подозреваемого. Но следователь со мной не согласился:

– Улики по-прежнему важны. К сожалению, не все умеют с ними работать.

Судя по выражению лица, никакого сожаления на самом деле он не испытывал. Вид у него был скорее самодовольный.

– Набрали молодежь без опыта, вот и возникают разные парадоксы. Наподобие того, что убийство вашей любовницы произошло на бытовой почве. И что вы единственный и бесспорный подозреваемый.

Складывалось впечатление, что сам он в мою виновность не верил. Этот человек, на первый взгляд поверхностный, похоже, был далеко не прост.

– На ваше счастье, информация об убийстве Лизы попала ко мне уже на следующий день. Она разыскивалась как свидетель в деле о смерти известного адвоката. Там было много неясного, но смерть, как показала экспертиза, носила насильственный характер.

– Вы что, Лизу подозревали? – спросил я.

– Поначалу нет. Убийство резонансное, вылавливали все, что можно, даже мелкой рыбешкой не брезговали. Но на нее ничего не было, кроме связи трехлетней давности. Всплыла у нас такая информация, хотя и не особенно надежная. Настораживало лишь то, что спустя несколько дней после убийства Лиза исчезла. Этот факт приходилось держать в голове.

– А тут она вернулась, и ее тоже убили, – сказал я. – Очевидно, вы сразу затребовали это дело.

Следователь, взглянув с одобрением, подтвердил, что так все и было. Затребовал, ознакомился и понял, что шито оно белыми нитками. Пришлось тем салагам, что его вели, устроить мастер-класс по криминалистике, потому что в суде любой мало-мальски толковый адвокат не оставил бы от их версии камня на камне.

– Почему? – угрюмо поинтересовался я. – На первый взгляд они логично мыслили. И вполне могли меня упечь за убийство.

– Если бы они меньше мыслили, толку было бы больше, – желчно заметил следователь. – Не забыли бы проверить, что̀ у убитой под ногтями. А там был эпителий. Ваша самоотверженная подруга перед смертью успела на убийцу напасть.