«Выезд с оборудованием», повесть

Выезд и въезд

***

Уехать и вернуться Джульетта рассчитывала за неделю. Нужно было вписаться между дежурствами, обязательно нужно.

– Ты сколько на своей работе получаешь? Долларов десять в месяц? А ишачишь, как негр на плантации? – спрашивал старший группы туристов-«челноков» по фамилии Колупайло, когда Джульетта настаивала на возвращении в оговоренный срок.

– Ты пойми, едем не для удовольствия. Всем семьи кормить. За одну поездку долларов сто можно поднять, а то и все двести. С работы уволься на всякий случай. Возможна задержка, – Колупайло хохотнул и вытер вспотевший сократовский лоб скомканным клетчатым носовым платком.

Он был в меру пузат и щекаст. На коленях пузырились турецкие джинсы, а из нагрудного кармашка «бобочки» горделиво виднелся краешек пачки хороших американских сигарет. Звали Колупайло Николаем и недавно ему исполнилось тридцать два года. Все это Юлька узнала при первой же встрече на углу Дерибасовской и Ришельевской. Она не без опасений отдала свой паспорт и практически все сбережения, скопленные на подарок Борису ценой неимоверных усилий.

– Подарок мужу из Румынии привезешь. Там этих подарков как гуталина… – успокоил Николай, демонстративно закуривая свой «Данхилл» с ментолом.

Джульетта вздохнула и повторила за почти всесильным предводителем «челноков» заклинание:

– Послезавтра в 10.00 на Александровском угол Троицкой автобус красный «Икарус»… водители Петр Антонович и Валера. Послезавтра… 10… угол Троицкой… красный «Икарус»…

***

Борис отпускал Джульетту в Румынию очень неохотно. Хмурился и сетовал на собственное бессилие, чему она была рада. Потому что боялась иного: его ухода в себя и ледяного молчания, порой вырастающего между ними твердокаменной преградой. Много килокалорий терпения требовалось от Юльки, чтобы растопить лед и вернуть себе прежнего Борю. Хвала небесам, в этот раз он отнюдь не молчал.

– Съездишь один только раз, больше не позволю, – обещал он.

– Одного раза недостаточно, – возражала она. – Ведь это лишь разведка боем. Так Колупайло сказал.

– Колупайле твоему клиенты нужны. Он наверняка с каждого получает. А постоянные клиенты еще нужнее.

– Тем лучше. Значит, он заинтересован, чтобы все заработали или хотя бы не потеряли.

– Быстро ты разобралась, я смотрю. Гешефт у одесситки в крови? Или это от безысходности? Но даже не маслинься, милая моя, больше не отпущу. А если растранжиришь последние наши деньги, вместе будем раны зализывать. Потом. Так тому и быть. Как же мне пережить эту неделю?

– Время бежит быстро, любимый, – утешала Джульетта, но сама в это слабо верила.

***

Сев в душный автобус, Джульетта тотчас же ощутила, как уже скучает по Борису и по их комнате в бывшей коммунальной квартире. Однако тяга к перемене мест качнула весы в сторону путешествия, тем более, что в огромных сумках были заготовлены разнообразные товары румынского народного потребления, а именно: соевая сладкая плитка «Пальма» в количестве пятисот штук, по форме и упаковке напоминающая шоколад, шедевр дешевого кондитерского искусства одесской фабрики Розы Люксембург, кипятильники электрические, дихлофос в аэрозольных баллончиках, простыни льняные, кошельки бисерные, консервы рыбные – килька в томате, в просторечье «братская могила», погремушки пластмассовые детские, ножницы, канторы, подзорные трубы и бинокли, настоящие и игрушечные… Да и вообще все это было и настоящим, и игрушечным. Не укладывалось в голове, что румынским покупателям понравятся кособокие бисерные кошельки затрапезного советского производства или придется по душе вкус соевого приторного суррогата.

Товар доставался по блату или просто скупался в магазинах, насколько хватало средств. По привычке высокомерные продавщицы переставали задирать нос, испытывая невольное почтение перед новоявленными веселыми коммивояжерами.

Омрачалось такое утомительное Юлькино веселье лишь мыслью, что сумма на закупку одолжена у Вити Квадрата, повадившегося с некоторых пор названивать «подруге беляевской юности» на работу. Правда, Борису о беспроцентном заеме заветных восьмидесяти баксов знать не полагалось. Иначе… Иначе пришлось бы раскрыть ему весь бизнес-план в подробностях и, к тому же, объяснить, откуда у нее тесные контакты с «бригадными». А ведь для прокурора Никитина совсем не важно, что Витя – земляк и желает во что бы то ни стало отблагодарить Джульетту за врачевание боевых ран. И еще потянутся воспоминания о Гоше, воскреснет ревность, чего доброго…

«Если повезет (а повезти должно обязательно), долг смогу отдать даже раньше срока», – мечтала Юлька. Добрую половину громоздких артикулов она припрятала в подвале подстанции скорой помощи в хлипком некогда полированном шкафу. Чтобы дома сумки и коробки не мозолили мужу глаза. Лишние прокурорские вопросы были ей ни к чему. А вот вернется она с наваром-презентами, тогда можно все и рассказать.

При выезде из Одессы, на «двух столбах», Колупайло встал и произнес голосом и тоном недостаточно опохмелившегося субъекта:

– В наш споенный коллектив влились новые члены. Это Юля. Она едет вообще впервые. И Катя с Милой. Раньше они путешествовали с другой группой. Прошу любить… – Колупайло икнул и рухнул обратно на свое место сразу за водительской кабиной.

Юлька сидела позади всех. За ней начинались горы сумок и баулов. Группа была немногочисленной – кроме новеньких и водителей всего пассажиров насчитывалось шестеро. Два нелюдимых дядьки, которых Джульетта невольно сочла братьями, лабух Леша, шутивший на весь автобус громогласно и неустанно, его подруга сонная блондинка Наташа по прозвищу Цыпленочек, Колупайло и степенная дородная Ирина Викторовна в чалме и малахитовых серьгах.

Все это выяснилось на первом часу пути.

Когда грузились, Джульетта заметила, что отстраненные Катя с Милой едут почти налегке.

– А вы что везете? – робко спросила она у кого-то из них. – Что-то компактное?

– Себя, – ухмыльнулась девушка и отвернулась.