«Бурдебач», сказка (отрывок)

Самая низкая его ветка, казалось, доставала до облаков. Под корнями гиганта зияло дупло. Матвей решительно направился к нему. То, что Ник там увидел, напоминало сцену из фильма. Зал украшали светлячки, кружащиеся в такт музыке. На каждом столе стояла древесная гнилушка, светящаяся слабым мерцающим светом. На большом отполированном пне пела девушка с длинными светлыми волосами и изумрудными миндалевидными глазами. Она задумчиво перебирала струны инструмента из половинки желудя, отдаленно напоминавшего гитару. Никита замер, как завороженный. Ему казалось, что ничего прекраснее этого голоса он никогда не слышал. Словно во сне, мальчик двинулся к певице.

– Ты КУДА? – злобно прошипел бурдебач. – Русалки не видел?

– Не видел, – пробормотал Ник, медленно приходя в себя. – А разве у них нет рыбьего хвоста?

– Горе ты мое, – простонал Матвей и решительно потащил мальчика к свободному столику в дальнем углу. – Конечно, нет! Хвосты носят заграничные фитюльки, а у нас, славян, в русалки идут утопленницы. Ты утопленницу с хвостом когда-нибудь видел?..

Словно из-под земли, возле них вырос официант – черный человечек с крючковатым носом, красными глазами, небольшими рожками и собачьими лапами. Его пальцы, колени и локти «украшали» длинные бурые когти. Одет он был в куртку с короткими рукавами и узкие панталоны.

– Что будем заказывать? – не здороваясь, спросил он, недоброжелательно покосившись на Ника в костюме медвежонка.

– Чашу медовухи, да покрепче, и утренней росы.

– Утренней нет, осталась только вечерняя, – буркнул официант.

– Хорошо, пусть будет вечерняя, – не стал спорить бурдебач, и рогатый исчез.

– Э-э-это кто? – испуганно прошептал Никита, уставившись на пустое место, где секунду назад стоял официант.

– Черт, – буднично ответил ушастик. – А там еще двое – только пьяные. Эти как надерутся – сразу же превращаются в свиней. Прям как люди.

За столиком возле сцены довольно похрюкивали два рогатых борова, покрытых рыжей шерстью.

– Бар «Три желудя», – пустился в объяснения Матвей, – особое место в нашем лесу. Сюда могут ходить все – даже самые лютые враги, не опасаясь, что кто-то на кого-то нападет. На дуб наложено мощное заклятье. Сама Хозяйка поработала. Вот почему тут все одного роста. Видишь старика с бородой в белой рубахе и белых штанах? Это чугайстр – охотник на нявок. Он может быть ростом с сосну. Выроет яму, спрячется в ней, листвой сверху прикроется и ждет, когда нявка подойдет. А потом ка-а-ак выскочит – и разорвет пополам!

Мальчика передернуло:

– Зачем же так жестоко?

– Да ты что?! Если нявок в узде не держать, – в лесу никому житья не будет. Злобные они. Жизнь из людей высасывают, как молоко. Врачи потом лечат-лечат, а толку никакого, человек все равно чахнет на глазах, пока не умрет. Хорошо, что нявки пока на волшебный народ не нападают, но, думаю, это пока. А еще на том месте, где они потанцуют, трава не растет. Конечно, на крайние меры чугайстры идут очень редко, но без них никак. Нявки во-о-он там… Посмотри – только осторожно…

Бурдебач указал мальчику на веселых молодых людей, сидящих у барной стойки.

– Парни как парни, ничего особенного, – начал было Ник, но тут же осекся. Один из них повернулся к мальчику спиной. Под тонкой рубашкой просвечивались... его внутренности! Было видно, как по пищеводу движется только что съеденный бутерброд. Никиту чуть не стошнило. Черт с бокалом вечерней росы появился как раз вовремя.

Мальчик никогда не пил ничего вкуснее. Вода была легкой и наполняла особенной свежестью. У каждой капельки – свой привкус: мака, мяты, меда... Глоток за глотком Ник впитывал в себя волшебство этого места. Клиенты «Трех желудей» уже не казались такими страшными.

После медовухи бурдебачу тоже полегчало.

– Ты, главное, ничего не бойся. Доставлю я тебя домой – целым и невредимым. Слово бурдебача! Разберемся... – уже совсем другим тоном сказал он.

– Как разберемся? – сразу поинтересовался Никита.