«Девяносто первый или путь в бронзу», окончание романа

Боже, ерунда-то какая! Семечки, грязь под ногтями, суета никчемная. Хоть «мокасин» ты, хоть сам «томагавк», а индей-ское улюлюканье в строительстве бизнеса – плохое подспорье.
Речь наша идёт о совсем других кооперативах. Новый за-кон вышел, и манною небесною просыпались открывшиеся воз-можности прямехонько в руки директоров предприятий.
Это вообще особый народец – директора предприятий. Мы уже упоминали о том, как вчерашние специалисты ушли в рыночные ряды, поехали на рынки Турции и Польши, влились в многочисленные ОПГ. И уверены мы, не последовал за ними ни один директор. Ни один из них не оставил свой пост, даже когда окончательно остановилось производство, когда покинул предприятие последний рабочий, когда остались под началом директора лишь проходная со шлагбаумом. Стойкие ребята, директора наши! И судя по антуражу: комфортное жильё, дорогая машина, успехи детей, – имелся смысл проявлять стойкость…
А тогда, в конце восьмидесятых, каждый уважающий себя директор – как, скажем, и председатель колхоза – открывал при своём предприятии кооператив, который занимался, в общем-то, тем же, чем занималось и основное предприятие. Разве что заказы выполнял покрупнее и повыгоднее. В чём секрет? Правильно, в обналичке. Долгие годы раздражающая ситуация «видит око, да зуб неймёт» благополучно видоизменилась в сторону «и видит, и ймёт».
В стране появились легально богатые люди. В стране появились первые автомобили импортного производства. К остановившемуся у тротуара «форду» или «мерседесу» стекались зеваки. В обиходную речь вошло слово «иномарка». Председателя колхоза, приехавшего на собрание партийно-хозяйственного актива на «BMW», встречали укоризненными взглядами. Возможно, провели назидательную беседу, поставили на вид. Проповедуя скромность в быту, партийная дисциплина уже мешала, стесняла в действиях внезапно разбогатевших членов партии.
У людей появились большие деньги и завистники. Теперь требовалось надёжно защитить первые от последних. Всякий уважающий себя нувориш обзаводился боевиками, директор крупной шахты мог поставить под ружьё роту. В «бригады» привлекались по большей части спортсмены.
После непродолжительного противостояния спортсменов и уголовников старой формации сложился паритет. Спортсмены приняли законы и порядки уголовного мира, признали верховенство воров в законе. Рекрутов зачастую вербовали на соревнованиях по всяческим единоборствам, наиболее способных ребят снимали чуть ли не с ринга, чтобы немедленно задействовать в бесчисленных наездах и «стрелках». Обобщённый образ бандита менялся в соответствии с веяниями времени. Фиксатый блатарь в наколках и стоптанных прохорях ушёл в прошлое. Его место прочно занял тренированный парень в спортивном костюме и кроссовках. В интересующее нас время золотые цепи на шее носили только старшие бригад. Рядовые бойцы одевались скромнее. Старшие пересаживались на иномарки, пехота пользовалась продукцией ВАЗа. Имеешь «восьмёрку» – пацан, «девятку» – крутой пацан. Неудержимая волна бандитизма на долгие годы захлестнула страну. В русский язык по-хозяйски вошло зловещее слово «рэкет».
Организованная преступность проникла во все отрасли народного хозяйства, успешно заменив былые Госплан и Гос-снаб. Старые советские законы выглядели совершенно несо-стоятельными для условий новой рыночной экономики. Обхо-дить и нарушать их оказалось довольно легко. Бандиты нала-живали хозяйственные связи, снабжали кооператоров сырьём, открывали новые производства. И делали всё это без советской неповоротливости и волокиты. И что же выходит по нашим раскладам? Неужто появление мощной организованной преступности в те годы можно расценивать как прогрессивное, созидательное явление? Кто знает, кто знает…
Всё в этом мире развивается и живёт по определённым законам. Тот, кто считает, что могло обойтись иначе и расцени-вает разгул бандитизма как роковое стечение обстоятельств, пусть перечитает О. Генри. В пьесе под названием «первона-чальное накопление капитала» не предусмотрено лишних ро-лей. Можно ругать фильм «Бригада» и не признавать «шансон», но следует признать: не появиться в то время они просто не могли. Да, герои «Бригады» заканчивают плохо. Да, «шансон» поёт о «колючке ржавой» и вертухаях. Но какова романтика! Посылая людей на неблаговидное дело или даже смерть, нельзя говорить людям, что они никто, разменная монета. Обставлять всё нужно красиво.
Разумеется, в провинции новые джентльмены удачи великих дел не вершили. Стабильный доход давали рэкет и выбивание долгов. Нередко по утрам горожане обнаруживали на месте коммерческого ларька обгорелый остов, а два-три десятка ребят в спортивных костюмах, сгрудившись вокруг своих «восьмёрок-девяток», беспечно гоготали на центральной площади города. По вечерам эти же персонажи выступали в первом в городе коммерческом ресторане «Амальгама» на улице Виктора Кингисеппа. Ели, пили, куражились и хамили от вольного. Случайный посетитель, не знающий, к тому же, новой фени, рисковал потерять здесь не только хорошее настроение, но и здоровье. Когда культура народа в упадке, говорить о культуре бандитизма и вовсе не приходится. В другой стороне зала почти так же вели себя сотрудники правоохранительных органов. Оплатой счетов ни те ни другие себя не утруждали.
На Степановском телевидении даёт интервью крупный милицейский чин. Прямой эфир.
Ведущая. А существует ли у нас в городе организованная преступность?
Чин. Да. У нас в городе организованной преступностью занимаются тридцать девять человек.
Ведущая (в удивлении от услышанного). И какие меры вы принимаете?
Чин (не поднимая глаз). Мы… документируем их деятель-ность.
В другой обстановке, без этого внутреннего напряжения, без раздражающего глазка телекамеры, он мог бы не отвечать. Он мог бы просто поднять палец и ткнуть им куда-то в потолок, вверх. Как часто доводилось нам видеть этот тычущий вверх палец. После такого жеста все вопросы обычно снимаются.