«Собачий тупик», повесть

Ниночка вышла из спальни, пошатываясь, с компрессом на лбу:

– Что такое?

– Мне надо записать ваши показания.

– Я думала, что меня вызовут к следователю. – Она была разочарована.

– Вызывают только свидетелей первого ряда. А прохожих опрашивают.

– Прохожих? – удивился домработник.

– Приблизительно в 15.20 вы проходили мимо аптеки на улице Бондарева. Правильно?

Ниночка окаменела, отвернувшись.

– Только не молчите! Давайте скорее покончим с этой формальностью. У меня еще пятеро свидетелей на районе.

Ниночка молчала.

– Вы видели толпу, собравшуюся вокруг аптеки, милицейские машины, оцепление? Ответьте.

Ниночка продолжала молчать. Зато в холле появился икающий и пыхтящий Герман Валентинович с торчащим из кармана пиджака шкаликом.

– Молчание – знак согласия, – подытожил участковый. – Так и запишем. Вы остановились, чтобы посмотреть, или прошли мимо?

Ниночка молчала. Мосичка переглянулся с Германом Валентиновичем.

– Так тебя не взяли в заложники? – возмутился отец.

– Слава Богу, что не взяли! – успокоил его Пужайло. – Нинель Германовна проходила мимо аптеки. И это было уже после того, как террориста увезли. Правильно, Нинель Германовна? Может быть, я что-то напутал? Терпеть не могу протоколы и прочую бумажную канитель. Так что, подпишем показания?

Ниночка за неимением иного выхода нехотя кивнула.

– Зачем же ты нам рассказала такое? – схватился за шкалик Герман Валентинович. – Меня чуть удар не хватил! Нинель, ты совсем меня не жалеешь!

– Действительно, зачем?

Центурион пожал плечами и поправил фуражку, сползшую набекрень.

Все умолкли. На лицах застыли отчаянье или растерянность. Мосичка накапал корвалол в стакан и заметался между хозяевами, не зная, кому из них дать выпить. Герман Валентинович громко охал. Ниночка угрюмо смотрела в сторону. А закончилось все тем, что корвалол достался капитану как лицу особо уполномоченному и особо обремененному.

***

После дачи показаний и ухода участкового центуриона домочадцы разбрелись по дому, чтобы отойти ко сну каждый со своими чаяньями.

Патриций не выпускал из рук порожний шкалик, Ниночка – флакон от сердечных капель, а Мося – карабинчик от своей цепочки.

Так бы закончился этот день, если бы не возбуждение, владевшее Ниночкой.

– Папа! – гаркнула она из своей спальни. – Нам нужно срочно сделать в холле капитальный ремонт!

– Но мы только год назад его закончили, – возразил Герман Валентинович из своей.

Голоса, звучавшие из спален, скрестили шпаги в холле. Вечно перемигивающиеся в отсутствии хозяев венецианские зеркала состроили друг другу мерзкие издевательские рожи.

– Эльвира Степановна мне вчера сказала, что в нашем холле превосходно будет смотреться фонтан между зеркалами. Тренд сезона. Представь – мраморная скульптура молодой прекрасной патрицианки. Стильная прическа, обнаженные плечи, кроткий взгляд… И вода тихо журчит, нервы успокаивает.

– Особенно этот фонтан будет актуален во время ливней, когда Пересыпь превращается в Венецию. – К двум голосам добавился третий, Мосичкин, из кладовки. – И почему у нас никак не наладят выпуск гондол? А я готов стать первым дожем Пересыпи, не век же в рабах ходить. А раз так, нас нужно присоединять не к Бразилии, а к Италии. Всегда хотел там побывать. И ездить никуда не потребуется. Ура!