«Повесть о людях и о себе», (часть 1)

Неприятная ситуация – это, как растолковывать внимательным слушателям не понятый ими анекдот…

Зато Виктор Алексеевич долго смеялся:

– Если ты никому не посвятила эти стихи – посвяти мне…

Ура! Это счастье, когда тебя понимают…

Так и повелось: кто-то долго и сочно смеялся над этой пародией, кто-то морщился, что навоз «благовонный» погрузили в золотую колесницу…

Эта пародия для меня – тест на реакцию человека. Кто засмеялся – свой…

Володя Могилюк о ней сказал:

– У Ольги есть пародия на антику – там от начала и до конца выдержан стиль…

Кстати, когда был мой «бенефис» на литстудии, я его тоже прочла. Посмеялись.

Был новый парень: он случайно зашел, и я потом его больше не видела. Когда его попросили, как и всех, высказать свои впечатления, он пожал плечами и сказал:

– Вот то, последнее, про навоз, мне понравилось, а остальное…

Я понимающе кивнула:

– О, конечно, про дерьмо – это  вещь…

Странный выбор, если учесть, что Гомера он тоже, кажется, не читал…

Вопрос языка.

Жить в стране и не писать на ее языке.

Есть верхний слой – трава. Разговорная речь. Она быстро осваивается. Но есть другой слой – корневая система. Его освоить полноценно невозможно. Нужно с этим родиться. Понимать глубинную суть слова на генетическом уровне. Ощущать ее. Чувствовать принцип словотворчества…

Писателю необходимо именно это.

«Некоторым мы рекомендуем писать на украинском, но вы – другой случай», – сказал мне Владимир Кобзарь. Я посчитала, что это всего лишь фраза. Тогда я не осознала, насколько он прав.

Писать надо – на родном языке, когда нутром чувствуешь, как эти слова образовались, из каких корней выросли…

А у меня родной – русский.

Национальный вопрос – болезненный. Лучше его не касаться. Тут разум отступает, остаются одни эмоции, а они – плохой советчик…

…У меня бабушка – гречанка. От нее у нас с мамой южный тип лица. Это не имело бы никакого значения, но от национального вопроса у меня с детства мозоль…

Как-то в классе шестом мурловатый двоечник допытывался, как девичья фамилия моей матери.

– Зачем тебе? – не поняла я.

– Надо. Скажи!

– Ну, Высокородова, если тебя это так интересует. И что?

Он смущенно отошел, ничего не сказав. Не той оказалась фамилия, которую он надеялся услышать…

Я уже несколько лет училась в музыкальной школе,  когда в один из дней мы с мамой зашли в нотный магазин. Там стоял сборник «Песни народов мира».

Мама пролистала его:

– О, тут есть греческие песни! Давай купим, бабушке сыграешь.

– А ей зачем? – не поняла я.

– Так она же гречанка, – улыбнулась мама.

– Да ну? – не поверила я, – самая настоящая?

– Ну да, – передразнила меня мама. – А ты не знала?

– Выходит, и ты тоже гречанка? От древних греков, про которых мифы?