«Повесть о людях и о себе», (часть 1)

Люди нравятся – или не нравятся – с первого взгляда. Внешний вид несет много информации о человеке. Но на писателях это правило не срабатывает. Все люди носят маски. В повседневной жизни можно обмануть, создавая любой образ.

А в книгах – нельзя.

И если кому-то не нравится Ольга Полевина, то он ни за что не откроет мою книгу – из принципа. А если и откроет, то негативная установка уже задана. А потомки меня никогда не увидят – и потому смогут судить  объективно.

Но нам этого не дано узнать. Как сказал Фалес Милетский:  мудрее всего время, ибо оно раскрывает все… И единственное, для чего нужны современники – не уничтожить все экземпляры книг, чтобы хоть одна, завалявшись на полках библиотеки, получила шанс  добраться до потомков….

Когда я это поняла, стала читать книги тех, с кем так близко знакома: Виктора Погрибного, Василя Бондаря,  Федора Непоменко…

Оказалось, в нашем городе живут люди, которыми по праву можно гордиться. А мы и не знали, какой высокий уровень у этих писателей, и общались с ними, как с простыми смертными…

Писатель – не простой смертный. Писатель знает (непонятно, откуда!) о людях больше, чем сами люди знают о себе. И инстинктивно старается скрыть это знание в повседневной жизни, прикинуться обыкновенным… А современники обманываются. А это – маска. Но лучше ее носить, чем позволить заглянуть к себе в душу. Лучше опустить забрало. Шлем, стальные латы – необходимое облачение. А как иначе скрыть и защитить «бескожесть»? И разве можно что-то написать, обладая толстой шкурой?..

Разделяю: вот поэт, а вот его книга. Запрещаю себе делать выводы. Читаю его книги – и раздваиваюсь.

Есть люди, которых я люблю как поэтов. Стараюсь с ними не встречаться.

Есть поэты, которых люблю, как людей. Стараюсь не читать…

Современники – это сложно и необъективно. Не стоит ждать от них признания. Не стоит издавать книги только затем, чтобы знакомые от зависти умерли. Писать нужно – если только есть такая потребность. Это – как дышать, как жить.

Издавать – потому что мысли просятся наружу. А уж потомки сумеют ими распорядиться… или сдать в макулатуру.

Но этого узнать нам  не  дано…

И в этом тоже есть своя прелесть.

…Я побрела домой пешком. Далековато, но окунаться в автобусную толпу не хотелось…

Было сыро, серо, безнадежно… Пачку листков я все-таки оставила Виктору Алексеевичу: раз принесла, не нести же назад?..

Вернулась я за ними через несколько недель.

– Роби книгу! – сказал он мне. – Треба! Шукай спонсора.

Поиски спонсора – поиски ветра в поле.

Пригласили меня на презентацию в Кировограде фирмы «Орифлейм»  – прочесть стихи о Дон Жуане. Есть у меня такая прикольная поэмка о любви и о женщинах, всем нравится. Сказали, приедет дама из Киева, главная в их конторе. У нее заработок!.. Сто двадцать тысяч долларов в месяц!

Я усомнилась:

– Да таких денег не бывает!

На что мне презрительно ответили:

– Это ты нищая, поэтому представить не можешь…

Это правда. Я нищая. У меня нет ничего, кроме моей скромной зарплаты. И никогда не будет: я слишком люблю свою малооплачиваемую работу преподавателя и не сменю ее на бизнес продавца притирок и примочек…

Дама приехала. В прошлом она учитель химии. Рассказывала, как трудно было ради бизнеса бросить «рідну школу»… Но у нее оказалась хватка – и дело пошло…

Потом я читала стихи. Всем вроде понравилось – за тем и звали.