«Девяносто первый или путь в бронзу», роман

Увлечённый своими мыслями Андрей Топорков не заме-тил, как напротив него устроился за столом мужчина в надвину-том на глаза картузе. Не то что бы совсем не заметил, но особого внимания не обратил.
– Хочешь, водкой угощу? – услышал Андрей и посмотрел на незнакомца.
Отметил кавказский выговор, жёлтые глаза – взгляд тяжёлый, недобрый, чёрные усы и густую щетину, не скрывающую, впрочем, оспин на щеках. Подумал досадливо: «Как же у них легко всё получается! Если русский, так давай сразу водкой поить. Вроде как ничего другого нам и не надо. Шапку даже не снял, басурман!» Отхлебнул из своей кружки.
– Обойдусь, спасибо! Захочу – сам куплю.
– Не обижайся, слушай! Дело у меня к тебе, Андрей. Ты же Андрей?
– Ну, – Топорков удивлённо кивнул. – Слушаю.
– Ты же у Изварского работаешь, механиком? Хороший он человек, встречались в Санкт-Петербурге. Хочу покататься на дирижабле. Покатаешь? 
– Вот-те раз! Я думал, и впрямь дело. Приезжайте, катай-тесь. Хозяин никому не отказывает. Тем более, если вы знако-мы…
– Ну, скажем, не очень близко...
Усатому незнакомцу принесли пиво, он сделал небольшой глоток. Андрей заметил, что у того скована в движениях, видимо травмирована левая рука. Кавказец перехватил взгляд.
– Это с детства. Фаэтон наехал. Пустяки. Слушай, зачем беспокоить уважаемого человека? Покатай меня так, чтобы он не знал.
– Как это так, чтоб хозяин и не знал? Ну, ты даёшь, дядя! Не получится.
– Зачем не получится? Получится… – Усатый выложил на стол сторублёвую банкноту, «катеньку» – без малого трёхме-сячный заработок Топоркова – и тут же накрыл её рукавом.
– Потом ещё дам. Вылетишь без Изварского, скажешь, мотор проверить надо. Или ещё что, тебе видней. Я по пути подсяду, верёвочная лестница есть?
– Да есть, есть…
Не нравился Андрею Топоркову взгляд Усатого, колючий и злой. Механик понял, что втягивают его в какую-то неприятную историю, но, чем она может закончиться, просчитать не мог.
– …Ну? А потом что?
– А ничего потом. Покатаюсь и слезу. Лети себе дальше на все четыре стороны. Вольному воля.
– А если я откажусь?
Кавказец, глядя куда-то в сторону, сказал отрешённо, к Андрею вроде бы и не обращаясь:
– В дирижабле, внутри – что? Водород. Он горит хорошо, взрывается. Этому даже в духовной семинарии учат. Когда придёт время, я найду тебя, Андрей.
Он поднялся, оставив под едва пригубленной кружкой сторублёвку, и быстро пошёл к выходу. Андрей Топорков запоздало сообразил, что не спросил даже имени незнакомца.

Двух олухов филёров многоопытный Камо легко сбил со следа. В Почтовом переулке его уже ждали Фома с Изотычем.
– Нате, держите, потом морды завяжете. – Загодя побес-покоившись об экипировке своего воинства, Камо раздал тём-ные платки.
В Успенске уже гасли огни, и лишь типография Фёдора Горшкова, к которой направлялась троица, выделялась на тём-ной улице светящимися окнами. Газету «Голос Земства» успен-цы привыкли получать утром, и печатникам предстояло рабо-тать всю ночь. Дело они знали, но Горшков поворчал для по-рядка, закончил нотацию немудреной шуткой и засобирался в свой кабинет – следовало ещё покорпеть над приходно-расходной документацией. Но в дверь пройти не сумел – едва устояв на ногах, влетел, отброшенный толчком сильной руки, обратно, в печатный цех. Следом появились трое, их лица, по глаза, скрывали завязанные на затылках платки.
– Ч-чем могу, господа? – выдавил Фёдор Горшков. Удив-ление исчезло, уступив место страху. 
– Всего ничего, – заговорил, по всей вероятности, предво-дитель налётчиков, и ствол маузера больно впился под ребро Горшкова. – Заказ вам принесли, господа печатники.
– Из газеты? – поинтересовался один из рабочих.
Главарь не ответил, а, перебросив маузер в левую руку, достал из кармана сложенный тетрадный лист и, встряхнув, развернул его.
– Две тыщи штук. Нет, две с половиной. – Он протянул листок рабочему, в котором безошибочно определил наборщи-ка. – И быстро!
– Прокламации! – догадался Горшков. – Но это же…
– Не шути со мной, дорогой. Убью просто. – Горшков вновь ощутил под ребром смертоносную твёрдость стали.
Рослый, атлетически сложенный налётчик, стоящий по правую руку от главаря, выразительно поиграл наганом. Третий бандит, коренастый, с длинными, чуть ли ни до коленей руками, оружия не достал, но неожиданно гаркнул:
– Счас на кол всех посадим!