«Круиз по Стиксу», роман

Марина поудобнее уложила его рядом. Он не в первый раз задавал ей такие вопросы – с тех пор, как увидел похороны соседки. До этого смерть его не волновала, но тут умер знакомый человек, и проблема встала во весь рост. Как бы отвлечь его? Разуму тяжело постигнуть небытие, нужно заселить его тем, что можно представить…

- Люди не умирают. Они просто переходят в другой мир и живут там. Помнишь рассказ про певца Орфея? Вот он видел, как живут люди потом.

- А, это когда его на тот берег не хотели перевозить?

- Во, точно. Через ту реку раньше времени нельзя. И переплыть назад – тоже. Так что живи себе и радуйся. А когда надоест – можно сесть в лодку и переплыть на другой берег. Там тоже много людей – все, кто жили до нас с тобой. Там они все встречаются и узнают друг друга.

- А Орфей? Он живой там был, да?

- Ну, это в порядке исключения. Он так просил подземного царя, так хорошо пел, что упросил, и ему разрешили забрать свою жену на землю.

Вовка радостно перевел дух. Значит, не все так плохо! Есть надежда!

- Мама, если тебя тот перевозчик перевезет, то я тоже буду очень просить! Ты не бойся, я их упрошу! Ты знаешь, как я умею просить! Сережа разбил стекло, и Мария Федоровна хотела его отвести к директору, но я ее упросил! Серега ведь мой друг! Я сказал, что он нечаянно, что его толкнули, она не хотела слушать, но я ее уговорил! Сережку только чуть-чуть поругали! А она знаешь, какая она строгая! Уж если я ее уговорил, так того подземного – и подавно!

Марина расхохоталась.

- Только не бойся, я не обернусь назад, как Орфей! Не, я до самого конца буду не оглядываться! Только ты, мам, мне знаки подавай, ладно? Ну, что идешь за мной, не отстаешь, чтобы мне не захотелось оборачиваться! Прямо сейчас давай договоримся. Ну, мяукни мне, что ли? Я пойму, а те подземные не догадаются.

Марина села и отогнала Фильку от ковра, когда он попытался точить об него когти.

- Вовка, я же буду – тень. Как же я смогу тебе мяукнуть? У меня же голоса не будет. Давай лучше ты будешь учиться читать мои мысли. Я подумаю, а ты услышишь и не обернешься. Ну, вот о чем я сейчас думаю?

Вовка тоже сел и уставился своими круглыми глазенками в ее глаза.

- Не знаю! Сильнее думай.

Марина повела взглядом на дверь и точно так же уставилась в его глаза, почти соприкоснувшись носами.

- А, знаю! – обрадовался Вовка. – Ты думаешь, что пора вставать!

- Молодец, Вовка! Прочитал! А сейчас?

Вовка помрачнел:

- Сейчас ты думаешь, что надо умываться…

Палата тихо сопела. Это у них астма – догадалась Марина. То у одной, то у другой что-то засвистит в бронхах, такой тонкий присвист. Марина прислушалась к своему дыханию: тихо. Даже когда задыхалась – тихо. Обозналась рыжая. Зря орала на нее – нет никакой астмы.

Очень хотелось есть. Она не догадалась ничего взять с собой. До утра было далеко. Первая ночь в больнице – кошмарная. Заснуть невозможно, одолевают мысли, да и самочувствие так себе: зря не положат. И холодно. До чего же холодно под тонкой простыней! И постель твердая – там доска лежит. Для кого-то с изломанной поясницей положили. Наверное, можно вытащить, но как это сделать в темноте, не разбудив никого?

И опять этот камень на груди! Она уже думала, что все обошлось, что оно больше не повторится! Как мерзко начинает стучать сердце в такт поднимающейся волне удушья!

Марина встала и вышла в коридор. Там было темно, только из открытой двери полоса света освещала немного. Марина заглянула туда, это была пустая манипуляционная. Дежурная сестра отправилась спать. Пусть спит. Если уж совсем плохо будет – тогда, конечно, нужно будить. А так – подумаешь, сердце колотится, дышать противно, что она может сделать, когда и врач ничего сказать не смог?

Марина стала шагать по коридору, слегка постукивая себя по груди. От вибрации становилось легче, и она повеселела. Волна ломалась, не дойдя до вершины, и отпускала. И так было теплее.

Что там Вовка делает? Спит, наверное, с котом на их широкой постели. Комната в его полном распоряжении. Ему тоже хочется простора. И коту. Когда Максима нет ночью, кот приходит к ней и ложится в ногах. Там просторнее, чем в кресле! Здоровенный уже котище, как та лиса из сказки, что развалилась среди дороги и обманула старика, прикинувшись мертвой. Вовка хохотал до упаду, когда Филька развалился посреди комнаты, а Марина вспомнила сказку и рассказала ему ее.

- А старик ее за хвост – и в сани!? – заливался смехом Вовка, – Старухе на воротник? А она рыбку выбросила на дорогу?

Он вскочил с дивана, схватил ничего не подозревавшего Фильку и забросил его «в сани» (к Марине на колени). Кот, не ожидавший такого поворота событий, задрал хвост и дал деру, чем еще больше развеселил Вовку.

Марина присела в кресло, устав ходить. Максим придет завтра домой – а ее нет. Догадается ли навестить? Или мама спать уложит уставшее дитятко?

Ничего он не хочет! Отдежурил – и на диван. Марина надеялась, что это все временно, что он встрепенется, будет пытаться найти что-то лучшее, но ему, видно, и так хорошо. Растолстел, обрюзг, выглядит старше Марины, а ведь они ровесники! Неужели так и будет? А Вовка вырастет – учить его нужно. На какое образование может рассчитывать их сын? Или папа думает, что дети растут сами по себе, окончил школу – иди работай, заботься о себе сам?

Промахнулась она. Не за того вышла. Кто  тогда мог подозревать в блестящем летчике, подтянутом, красивом,  вот это небритое ленивое существо, часами пролеживающее на диване перед телевизором?