«Круиз по Стиксу», роман

Хозяйка Марининой кровати появилась только через два часа: она себя не утруждала больничным режимом. Стройная, маленькая, как вьетнамка, темные глаза слегка раскосы, выглядела гораздо моложе своих лет. Она придирчиво осмотрела постель под настороженными взглядами всей палаты, но подлога не заметила. Развалившись, достала мобильник и затеяла долгий, явно напоказ,  ненужный разговор. Кого-то грубо отчитывала, что-то наказывала сделать…

 Марина опустила голову. Ей было противно. Зачем строить из себя бизнес-леди перед этими больными женщинами? Хотелось собраться с мыслями, прийти в себя после кошмарной ночи, но визгливый голосок нахально лез в уши.

Позвали на завтрак, и Марина пошла похлебать больничного супу. Никто не пошел – у всех была еда получше. Съев несколько ложек, она отодвинула тарелку: даже несмотря на сильный голод, есть не смогла.

В палате шел оживленный разговор. Леди жаловалась на нерасторопность своей домработницы:

- Я этой дуре плачу двести баксов в месяц, работы особой нет, а она в квартире порядок навести не может! Нас всего двое, целый день на работе, пропылесосить, погулять с собакой, сварить обед – и все! Как ни приду – в доме все вверх дном! Чем она целый день занимается?

Марина хмуро попыталась перевести в доллары свою зарплату… потом зарплату мужа…

- Так собака, наверное, все и переворачивает? – засмеялась одна из женщин.

- Зачем же собаку пускать по всей квартире! – продолжала возмущаться «леди». – Убери в комнате и закрой ее, не пускай собаку. И так – все четыре.

- О, так у вас – четыре комнаты! Тогда понятно, почему бедная женщина не успевает их каждый день убирать! Да вы возьмите меня, – рассмеялась соседка Марины, – я вам за эти деньги такой порядок наведу!

«Ни за какие деньги», – подумала Марина…

- Не уверена, что у вас получится, – отрезала «леди», не поняв или не захотев понять насмешки. – Эта баба у меня уже третья за полгода. Не везет мне! Господи, плачу такие деньги и не могу добиться, чтобы дома был уют!

- А может, вам никто и не нужен? Раз вас только двое и собака, неужели вы сами не сможете? – посоветовал кто-то.

- Вот еще! – возмутилась дама. – Чтобы я со своей астмой убирала? Слава богу, мы зарабатываем достаточно, чтобы позволить себе комфорт!

Марина почувствовала, как удушливая волна снова поднимается в ней. Хотелось лечь, но старуха, которую должны выписать, все еще лежала на своей койке. Хотелось спать. Хотелось есть. Но больше всего хотелось тишины.

Сколько же зарабатывает эта дама, что не хочет утруждать себя домашней работой? Она, Марина, успевает сделать все: весь дом на ней. О, конечно, кроме комнаты свекрови – она туда никого не допускает. Убирает сама, чтобы Марина не заметила припрятанные лакомства, которые свекровь себе покупает и тайно от всех, перед телевизором, лопает. Да Бог ей судья! Вовке изредка что-то перепадает, да и то не всегда, уж Марина знает! На старости лет жадность какая-то просыпается к еде. Все прячется, все уносится к себе в комнату, только потом яркие обертки от шоколада в мусорном ведре. А Марина делит на всех. Если коробку конфет подарят – сразу на стол.  Максим лапу запустит, мамочка угостится. А надо бы – только Вовке. Пока он сообразит, и конфет-то уже нет. Это у них семейное: Максим норовит лучший кусочек себе взять, не думая ни о ней, ни о ребенке. Поэтому Марина Вовку старается накормить раньше. А уж ей самой – что останется.

О чем это она! Мысли опять улетели далеко. Дышать становится все труднее. Как раздражает ее этот визгливый голосок! Дама уже обратила на нее, новенькую, внимание и рассказывает, как они осенью были с мужем на Канарах, уже только ради нее.

Ну зачем говорить это здесь, в этой палате, среди нищих старух и таких же малоимущих, как она, Марина, этих молодых женщин?! Зачем травить? Пусть даже это все сплошное хвастовство, но действует на нервы!

Да на это и рассчитано. Дама упивается их интересом и завистью.

Марина встала и на самом захватывающем месте вышла из палаты.

Медсестра уже шла к ней с назначениями, и они столкнулись в дверях.

- Сейчас займите очередь, сделаете ингаляцию, потом пойдете в другой корпус на процедуры. На уколы позову.

Ингаляция! Может, она перебьет это мерзкое состояние постоянной нехватки воздуха?

Марина увидела толпу у крайней двери, и поняла, что аппарат находится там. Однако как тяжело идти! Малейшее физическое напряжение только усиливает удушье. Она медленно добрела и заняла очередь, прислонившись к стене. 

Очередь подошла, но откуда-то появилась толстая хромая старуха и громовым голосом заявила, что идет без очереди, поскольку очень больна. Марина не стала спорить. За ней потянулась еще вереница таких же, и каждая Марину отпихивала, норовя пройти к аппарату.

- Молодая еще, подождешь!

Когда старик с палкой заявил, что ему необходимо пройти «подышать» сейчас же, Марина махнула рукой и ушла, едва сдерживая слезы. В глазах темнело, она едва отдышалась, упав на стул.

Дамы в палате уже не было: пошла принимать процедуры. В ее отсутствие начались бурные дебаты. Обсуждались ее рассказы. Марина подумала, что достаточно было бы показать скуку и прервать поток ее краснобайства, чтобы заткнуть ей рот.

Ее вызвали: кто-то пришел. Марина вышла на лестницу и увидела Максима.

Она кинулась к нему и расплакалась: напряжение последних суток дало себя знать. Он неуклюже гладил ее по голове:

- Машка, перестань, люди смотрят! Ну что ты, как маленькая! Подумаешь, больница! Пройдет. Я тебе тут поесть принес.

Марина вытерла слезы и за эти несколько слов простила ему и долгие лежания перед телевизором, и многие мелкие обиды, накопленные годами.

- Вот возьми пакет, там разберешься.

- Что там Вовка? – спросила Марина, вытирая слезы.

- А что Вовка? Скулит – где мама? Просился со мной, но я не взял в больницу.