«Круиз по Стиксу», роман

А Вадим сейчас – важный джентльмен. Окончил консерваторию, где-то в управлении культуры начальничком. И ведь складывалось у нее с ним еще в студенческие годы, но тут налетел Максим, напористый, яркий, в блестящих погонах, и Вадик сдался без боя. А может, ей только казалось, что у них все складывается? Просто встречались каждый день на лекциях, ходили а кино, гуляли вечерами… И это была не судьба, а так, легкий студенческий флирт? Ведь она его даже не узнала, встретив через несколько лет в бороде и хорошем костюме, заменившем вечные джинсы!

Он сам остановил ее. И только когда заговорил, Марина узнала его по тембру голоса и присущей ему одному язвительности.

- Как поживает жена летчика?

- Как видишь, жива и здорова.

- Все так же красива. И все так же недоступна?

- Все так же.

- Ну, тогда до свидания. Мужу привет.

Он картинно сел в блестящую машину – марки Марина так и не научилась различать, – но не «Мерседес», это точно. Похож он был на партийного работника застойных времен, а не на «крутого», и это порадовало Марину. Клерк, чиновник, решила она – и не ошиблась. И чем он лучше Максима?

Ох, лучше! Он лезет упорно вверх, он всегда был такой. И жене его не приходится, наверное, бегать по частным урокам, чтобы заработать достаточно для этой жизни! Что лучше – чиновник-карьерист или пилот-сторож?

А ведь Вадим любил ее! Как мог – любил. Женщины в таких вещах не ошибаются. Но самолюбие – дороже. Но спокойствие – дороже. Чего он ждал, в самом деле? Что она сама предложит ему быть вместе? В смысле – брак. Быть вместе без брака он не отказывался! Отказалась – она. Он стал в позу оскорбленной любви: не доверяешь мне?

Ему проще было демонстративно уйти от нее, чем стараться удержать.

Значит, никакой любви не было…

Она совсем закоченела. Нужно что-то придумать.

В палате на вешалке висел бушлат, в нем больные выходили в соседний корпус. Марина осторожно сняла его, недоумевая, как раньше не догадалась это сделать, завернулась в него и уснула тяжелым тревожным сном…   

Ей казалось, что спала она пару минут. Разбудил ее визгливый голосок, выкрикнувший ее фамилию. Она испуганно вскочила, не помня, где она. Оказалось, уже раннее утро, и ей как новенькой нужно сдать кровь из вены. Было шесть часов, значит, несколько часов ей все-таки удалось поспать. Палата мирно спала, не обращая внимания на шум: привыкли.

– Возьмите шприцы и ампулу, я вам заодно и внутривенное сделаю, – сказала сестра.

Марина, вздрагивая от холода и ужаса (всегда боялась сдавать кровь!), вошла в холодную манипуляционную. Сестра бодро звенела инструментами. Марину передернуло: представила, как игла входит в тело. Она отвернулась, чтобы не видеть этого, и не почувствовала укола. Сестра развязала жгут на ее руке, и Марина осмелилась одним глазом взглянуть, как шприц наполняется темной кровью, и вздохнуть с облегчением: все уже позади.

- Подержите пробирочку! – весело протянула ей сестра пробирку с кровью. – Сейчас шприц поменяю и укольчик сделаю, чтобы дважды не колоть!

Марина почувствовала, как огненная волна поплыла по всему телу от места укола – хлористый кальций. Она хотела что-то сказать, но темнота нахлынула на нее, как лавина.

Холодно и мокро. Темно. Странный шум в ушах. Река, что ли? Холодные брызги отвратительно летят в лицо. А ветра нет! Где она? Ничего не видно. Марина не чувствовала своего тела. А может, правда про паром на черной реке? Может, так это и бывает?

 Опять брызги в лицо. Марина хочет вздохнуть, но боится захлебнуться: брызги, словно пощечины, летят как раз в момент вздоха. Паром покачивает? Вовка… Кто такой – Вовка?!

Значит, точно черная река, если она не может вспомнить, кто такой Вовка! Далекий голос – уж не Харон ли? Брызги все реже, значит, берег близок. Значит, стоит ей причалить к берегу, вопрос о том, кто такой Вовка, перестанет ее занимать…

Вовка… Вова…

Вовка!!

Марина открыла глаза. В лицо ей полетела горсть воды.

- Слава Богу, очнулась! Ну, напугала!

Марина огляделась. Санитарка поддерживала ее на стуле, а сестричка держала в дрожащих руках лоток с водой и из него черпала и брызгала ей в лицо. Волосы, одежда – все было мокрым насквозь.

- Где это я была? – прошептала Марина.

- В Америке! – засмеялись обе, от схлынувшего напряжения. – Ну ты и слабачка! Свалилась в обморок! Кто бы мог подумать!

На полу растеклась лужица крови: Марина, видимо, уронила пробирку…

Когда комната перестала описывать круги, Марина поднялась и пошла в палату. Проходя мимо зеркала над раковиной, заглянула в него и не узнала себя в этой белой маске вместо лица. Еле дошла до кровати и повалилась на нее, дрожа в мокрой одежде.

- Что случилось? – спросила проснувшаяся соседка.

- В обморок брякнулась от хлористого, – тихо ответила Марина.

- Кто ж это в шесть утра хлористый колет! – возмутилась женщина. – Нас зовут не раньше десяти, после завтрака! Ты и ночь, наверное, не спала? Тогда ничего удивительного, что отрубилась.

- Холодно, – прошептала Марина, кутаясь в бушлат.

- Что ж ты не сказала! У меня тут два одеяла, дала бы, – пожала плечами соседка.

Марине удалось подремать еще часок, пока не объявили подъем.

- Ты вставай и заправь постель, как было, – сказали ей. – Эта стерва к восьми придет, и не дай Бог, заяц лежать по-другому будет! Ты запомнила, где он был?

Марина, превозмогая слабость, перестелила постель и уложила игрушку на прежнее место.

- Посиди на стуле пока, после обхода освободится кровать.