«Янтарная комната», окончание романа

Дима повесил трубку. Подошёл к окну. Снег прекратился. То, что успело нападать, не таяло, лежало вдоль дорог, под деревьями.
Надо было готовиться к вечерним лекциям. Он не любил экспромтов. Ни опыт, ни талант, ни вдохновение не спасают лекцию, если ты не продумаешь серьёзно, о чём будешь говорить.
Дима нехотя взялся за тетрадь и вдруг вспомнил, что письмо лежит в ней. И пролежало так на столе со вчерашнего вечера. У него даже лоб вспотел от мысли, что Лина могла взять зачем-нибудь тетрадку, и конверт бы вывалился прямёхонько ей в руки…
Нет, не того он боялся, что у Лины от этого известия, от этого письма начнётся приступ. В конце концов, Лина – не ребёнок. Они похоронили уже троих друзей. Причём умерли все нелепо, неожиданно. Но тут совсем другое. Он прекрасно представлял себе, как Лина, не подавая виду, станет прикидывать, примеривать к собственной ситуации избранный Сашенькой вариант…
Дима вытащил конверт и быстро, будто боялся, что жена может неожиданно вернуться, изорвал его на мелкие кусочки – вместе с письмом. Собрал обрывки в горсть и направился к мусорному ведру. Однако вовремя спохватился: обрывки скорее, чем конверт, привлекут внимание Лины. Он унёс их в туалет и много раз спускал воду, пока последняя бумажка не ушла в трубу. Выглядело это так глупо, так нескладно!
Он открутил кран, взял мыло, посмотрел на себя в зеркало. И сказал своему отражению: "Старый идиот".
Лицо в зеркале было большое, удлинённое. Черты крупные. Неправильные, но породистые. Когда-то, намного раньше времени, они определились, мужественно отяжелели. Резкие, уверенные складки пролегли на щеках, на лбу. И с тех давних пор ничто в этом лице не менялось. Только в бороде и в курчавом шаре волос прибавлялась седина.
Да у него ни разу и тени мысли не мелькало, что на Сашеньке можно жениться! Он ведь тогда почти так уже и выглядел, когда они впервые встретились. На пляже. А она… Совсем ребёнок! Сколько же это ей было? Он попробовал сосчитать – и не смог.