«Золотые огоньки», рассказ

– Опасно такому малышу разгуливать по лесам в одиночку, мало ли какая беда может приключиться. Леса эти тёмные, опасные, не то что наше  болото. Оставайся-ка ты с нами, переночуешь, а там видно будет. Мы народ гостеприимный, примем тебя с радостью.

Только закончил он говорить, как квакуши снова загалдели, да так громко! А громче всех та, у которой вся спина была в коричневых пятнышках, – тётушка Рогоза.

– Не бывать этому! – Она забралась повыше, чтобы все её видели и слышали, и гневно расквакалась: – Вы только посмотрите, квак-какой он огромный и неповоротливый. Что ему стоит раздавить наших головастиков, наших маленьких хорошеньких деток! Гнать его отсюда!

Многие квакуши заняли её сторону, и понеслось:

– Чужак-квак-квак!

– Квак-какой некрасивый!

– Прочь! Прочь!

А тётушка Рогоза ещё сильнее подзадоривала:

– Он наверняка прожорлив, квак-как водяной уж! Он слопает наших малышей!

 Чик снова захлюпал носом.

– Да он же ещё совсем маленький, – выступила вперёд другая квакуша. Её звали тётушка Брусничка. – Хоть и великоват ростом, а всё же не старше моих головастиков. Мы, квакуши, всегда были добры к другим. Неужели мы откажем в приюте уставшему и замёрзшему малышу?

– Он не похож на нас! Здесь ему не место! Пусть идёт своей дорогой!

– У нас много воды и много еды. Вот увидите, не успеет смениться несколько лун, как он станет таким же зелёным, как и все мы.

– Ну и забирай его себе!

Папаша Тугобрюх терпеливо подождал, пока квакуши вдоволь накричатся. Когда они успокоились, он принял решение:

– Чик останется на болоте до тех пор, пока не вспомнит, где находится его дом, – с важностью подытожил он. – Тётушка Брусничка позаботится о нём, квак-как о собственном сыне.

В завершение своих слов он квакнул громко и строго, пресекая дальнейшие споры и недовольство.

– Попомните мои слова, не к добру всё это, – пробурчала тётушка Рогоза и, отвернувшись, запрыгала прочь.

Так Чик остался жить на болоте среди лягушек.

3. Что было дальше

Дом тётушки Бруснички находился между двумя большими кочками, сплошь поросшими травой. Он был уютным, со всеми удобствами. Для головастиков и маленьких лягушат там имелось вдоволь воды и еды, нашлось и для Чика местечко: около старой коряги в осоке и мягком мху было где разместиться такому большому лягушонку. Только чем же его покормить?

Тётушка Брусничка поймала пару мошек и комаров – объедение! Чик охотно попробовал угощение и в тот же миг выплюнул.

Призадумалась тётушка Брусничка. Она поискала в кладовых и достала большую переливчатую стрекозу, которую берегла для воскресного обеда. Повертел Чик стрекозу в лапках – крылышки засверкали в лунном свете, как голубые камушки. Лизнул – снова не то, невкусно! Тётушка Брусничка схватилась за голову:

– Квак-как же быть?

Головастики и лягушата давай потешаться. Затолкались, захихикали: новоявленный брат показался им смешным и ужасно глупым – подумать только, от такой вкуснотищи отказался!

Чик расстроился: он и рад был бы перекусить, ведь в животе давно ничего сытного не было, но мошки и комары поперёк горла встали.

Тётушка Брусничка ускакала куда-то, а когда вернулась, то выглядела очень довольной. Она опустила перед Чиком бережно свёрнутый листочек, а в нём оказались морошка и голубика – спелые, крепкие, сочные ягоды, которые пахли свежестью и влагой. Вот это пришлось Чику по душе. Он наелся до отвала, напился чистой воды и почувствовал, как глаза начали слипаться, будто кто-то потянул за веки вниз.