«Девяносто первый или путь в бронзу», окончание романа

На следующее утро, 25 июня, он выехал в Сараево. День ушёл на то, чтобы по цепочке из трёх связных договориться о встрече с представителем «Млады Босны». Встречу назначили в небольшом кафе на улице Франца Иосифа в одиннадцать ча-сов дня.
Боснийская столица жила своей жизнью. Фома, испыты-вая языковые трудности и посвящая своё время поискам кон-тактов с недоверчивым сербским подпольем, выпустил из вни-мания то, о чём говорил весь город. В Сараево ожидали приез-да эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австро-венгерского престола, с супругой. Лишь утром 28 июня в гости-нице Фома узнал о высоком визите от словоохотливого, сносно говорящего по-русски портье.
А в десять часов пятнадцать минут на набережной Аппель прогремел взрыв. Террорист Неделько Чабринович швырнул гранату в автомобиль, в котором ехал эрцгерцог, но та, отскочила от откидного верха машины и взорвалась сзади, убив и ранив осколками людей свиты, полицейского и восторженных зевак на тротуаре. Всего – двадцать человек.
Австрийский престолонаследник имел намерение расши-рить права проживающих в империи славян и даже предоста-вить автономию Боснии. Националисты из «Чёрной руки» при-нимать подачки не пожелали, мечтая о величии Сербии и объе-динении южных славян.
Степанов предположил, что центр города оцепит полиция и назначенная встреча не состоится. К огромному его удивле-нию, через какие-то полчаса на набережной Аппель, в районе Латинского моста, уже ничто не напоминало о зловещем поку-шении. Не мог Фома знать, что генерал-губернатор Боснии и Герцеговины Оскар Потиорек успокоил эрцгерцога легкомыс-ленной фразой: «Вы думаете, что Сараево кишит убийцами?»
Осмотревшись, нет ли за ним слежки, Фома вошёл в кафе и заказал лёгкий завтрак. Ровно в одиннадцать за столик к нему подсел невзрачный чернявый юноша с бегающими глазами.
– Гаврило, – представился вошедший.
«Ясно! Совсем меня всерьёз не принимают. Или считают провокатором. В любом случае, могли бы прислать кого посо-лидней. А тут – совсем пацан», – оценил ситуацию Фома и при-нялся говорить о сараевской погоде.
Казалось, Гаврило не слушает вообще. Он попросил при-нести бутерброд, жадно впился в него зубами и начал жевать, то и дело кашляя и осматривая кафе затравленным взглядом. «Чёрт знает что! – думал Фома. – Симон, конечно, тоже не бога-тырь, но из этого – какой революционер?»
Неожиданно, какой-то шум на улице привлёк внимание Гаврилы. Он даже привстал, всматриваясь в происходящее за окном. Фома проследил за его взглядом и увидел на проезжей части кортеж автомобилей. Прямо напротив кафе разворачива-лась открытая машина с сидящими в ней мужчиной в мундире, с завитыми усами, и женщиной в белой широкополой шляпе.
Гаврило, как завороженный, встал и пошёл к выходу, на ходу доставая из-под куртки пистолет.
– Стой! Ты куда? – крикнул Степанов, понимая, что уже не в силах предотвратить неизбежное.
Стрелял Гаврило дважды – обе пули достигли цели. Пер-вая разорвала мужчине шею, вторая вошла в живот женщины в белом платье.
Фома застыл у входа в кафе в лёгком оцепенении. Нечто подобное переживали люди на тротуаре, ставшие свидетелями жуткого убийства.
Гаврило сделал два шага назад и поднёс ствол к виску. Это действие сняло с окружающих оторопь. У него вырвали пистолет, сбили с ног, начали избивать, жестоко и страшно. Грузный господин в кованых сапогах прыгал на отброшенной в сторону руке парня, дробя локтевой сустав. Кто-то бросился к раненым.
Фома закусил губу – помочь Гавриле он уже не мог, а зна-чит, следовало позаботиться о собственной безопасности. Надвинув котелок на глаза, он зашагал, едва не срываясь на бег, прочь от места кошмарного происшествия.

Чрезвычайное положение

Вадика настолько потрясло услышанное по радио, что дай ему сейчас вместо яичницы пару войлочных тапок из музея, сжевал бы, наверное, и не заметил. Чрезвычайное положение, надо же! С чего бы это? Почему?
Тем, что происходит в Москве, Вадик почти не интересо-вался – своих забот девать некуда. Тут бы придумать, где деньжат раздобыть, да купить на них что-нибудь к ужину, а о происходящем в стране в программе «Время» расскажут, если хватит душевных сил её смотреть. Вон, в Варшаве радиовышка рухнула, так поляки шум подняли – мама, не горюй! А тут стра-на рушится, и никто ничего поделать не может. Одна сплошная говорильня кругом. Хотя, правда, затеял Горбачёв какой-то Но-воогарёвский процесс, химичат там чего-то с Назарбаевым, мо-жет, чего б и получилось у них, так нет же, на тебе – ГКЧП ка-кое-то!