«Янтарная комната», роман

– Да что ж ты за мальчишка такой бестолковый! Сколько раз тебе повторять?! Не дави на утюг, не вози его боком! Вот так надо! Вот так!

Толик не выдержал, выбрался на веранду, упёрся руками в дверные косяки и проговорил, уже не стараясь казаться трезвым:

– Леночка… Что же ты кричишь на него… Он же…

– Ну, договори, договори! Кто он? Сирота? – И продолжила, обращаясь к мальчику: – Ты видишь? Видишь, какой у тебя отец? Тебе надеяться не на кого! Ты всё должен сам!

4

Как раз в это время Валечка – она ещё и понятия не имела о существовании Толика – скучала на вокзале. То и дело поглядывала на часы. Радовалась, что поехала автобусом. Села возле дома – и вышла прямо возле вокзала! Они там пока погрузят вещи в "Рафик", пока усядутся – а Валечка уже тут.

Валечка чувствовала себя так… будто сделала для всех нечто чрезвычайно важное. Место, что ли, заняла на перроне… Хозяйственно оглядывалась, прикидывала, куда удобнее поставить вещи. Хотя людей было совсем немного и места сколько угодно.

Миру Моисеевну, появившуюся вдали на перроне, Валечка встретила победной улыбкой: вот как ловко ей удалось перехватить важную инициативу, опередить в гонке! Впрочем, Мира Моисеевна тоже молодец. Как и Валечка, поехала на автобусе. И правильно. В "Рафике" огромная Мира Моисеевна заняла бы половину места.

Доктор Добрина сразу заметила бывшую пациентку и направилась к ней, улыбаясь радостно, но не ускоряя шаг. Она всегда искренне привязывалась к каждому ребёнку, проживавшему на её участке. Память Миры Моисеевны была устроена так, что многие годы спустя их имена, даты рождения, диагнозы выщёлкивала мгновенно, как кассовый аппарат выбрасывает чек. А уж с Валечкой ей пришлось в своё время хорошенько повозиться. И гланды ей удаляла, и аденоиды. А ещё раньше – сколько раз ей пришлось бегать в Валечкину школу, объяснять этим "педагогам", что девочка не настолько уж умственно отсталая – и нет необходимости переводить её в спецшколу, где она превратится в окончательную идиотку. Но и спрашивать с неё нельзя, как со здоровых детей: что там она ни напишет, что ни брякнет – ставьте тройку! И дело с концом. Нет! Они, видишь ли, "не имеют права". Их гороно проверяет. И тычут Мире Моисеевне тетрадки с кляксами.

Ну? И кто же оказался прав?

Мира Моисеевна идёт, склонив голову набок, и рот её растягивается всё приветливее, всё самодовольнее.

Ну да, академик из Валечки не получился... Но девочка живёт нормальной, полноценной жизнью. Работает. Со стороны на неё посмотришь – и ничего не заметишь: стройная, аккуратная. И это белое платьице ей очень идёт… Волосы – вообще шикарные. Что называется – льняные. Причёсочка стильная. Ну, причёска, конечно, Сашенькиных рук дело. И бровки, наверное, Сашенька подщипала. Красиво. Глазки глубокие, светлые… Это только у очень, очень опытного врача такие вот бровки, такие глазки могут вызвать подозрение.

Пожалуйста! И человек нашёлся. Говорят, нормальный парень. Мореходку окончил. Всё-таки непонятно… Может, ему нужна была городская прописка? Может, какие проблемы по мужской части? А такая вот ничего не поймёт, никому не расскажет. С другой стороны – почему, собственно, парень не мог просто привязаться, и всё? К тому же семья – хорошая, дом – уютный. Для моряка это важно: уходит в рейс и не боится, что жена от скуки станет налево поглядывать.

Интересно… Неужели его родители не возражали? Впрочем, может, они и сами не большие умники… Посмотрели – девочка как девочка… Окончила десятилетку… Нет, недаром боролась Мира Моисеевна! Кто бы на Валечке женился, если бы у неё был аттестат об окончании спецшколы для умственно отсталых?

Переполненная своей доброжелательностью, Мира Моисеевна ускоряет шаг и обнимает Валечку.

– Красавица моя! Какие у тебя волосы! Какое платье!

– Болгарское! Это мне муж привёз из Болгарии. – Валечка говорит так, чтобы было слышно людям, которые стоят рядом.

– Он сейчас в рейсе?

– Да. Пошли на Мадагаскар. Знаете, где Мадагаскар? Это в Африке. Жалко, что он не попал на Сашенькину свадьбу! Ничего. Всё впереди. Жалко, что свадьбу не сделали в ресторане! И цветы к памятнику не возили.

– А у тебя, Валечка, свадьба была в ресторане?

– Конечно! В "Прибое"! У Саши не было свадьбы в "Прибое". Ничего не поделаешь… Саша больная. Это потому, что дяди Аркадия не было дома. Если бы он тогда был дома, он бы сделал свадьбу ещё лучшую, чем у меня. Он бы белое платье купил. Можно было взять платье напрокат. Я узнавала. Всего тридцать рублей. Это совсем недорого. В салоне молодожёнов самое плохое платье стоит сто пятьдесят рублей. Выброшенные деньги! Всё равно оно не нужно потом. Я своё платье продала. А фату не продала. Я её принесла Саше прямо в загс. Но Саша сказала, что фата не идёт к шерстяному костюму. Жалко! Саша так и была без фаты... На фотографии даже не видно, кто невеста. У всех цветы. Надо было, чтобы только у Саши были цветы. Столько цветов нанесли! И шампанское на улице пили! И икры было полно! Прямо ложками клали на хлеб! А! – вдруг вспомнила Валечка. – И вы же там были!

– Да-а, была, Валечка, была. И пирог твой ела. Неужели ты сама его испекла?

– А кто же!

– Очень вкусный! Ты, наверное, хорошая хозяйка? Любишь готовить, убирать…

– Да что вы! – возмущённо отступает Валечка. – Я же работаю! У меня нет времени!

– А дети, Валечка? – Мира Моисеевна понижает голос. – Ты, случайно, не беременная?

– Ещё чего! – морщится Валечка. – Кому они нужны, эти дети! Мы стали в очередь на "Москвич"! "Москвич" лучше, чем "Жигули". Он крепче. Да, жалко, что Саша не выздоровела к свадьбе! Хорошо, что хоть сейчас выздоровела, правда? Боре не надо нести её на руках. Как бы он её нёс? Ему же надо чемоданы нести! Он настоящий красавец, Боря! Даже лучше, чем мой муж! Он кудрявый. А мой муж – нет, не кудрявый… А! Да вы же знаете…