«Луч прошивает все», повесть

Я промолчал. Пока что мы шли по параллельным дорожкам. Впереди уже светился выход.
— А тебе тоже пришли в голову яйца орла? — спросил Дмитрий, уже пожимая мне руку на прощание.
— Конечно.
И он ушёл — чтобы быстро и оптимально отрекламировать майонез «Орёл», войти в Совет директоров и сменить свою жену с сыном на прекрасную Елену. А я как-то замешкался на ступеньках — то ли солнечный луч, отразившись в луже, зацепился за глаз, то ли ветерок невзначай продул мозги от уха до уха.
В Москве уверенно стояла весна. Над моей головой колыхалась многослойная листва — некоторые ветки горели на встречном свете. Такие грозди листьев, как виноградные грозди. Медленно проплыл синий троллейбус. Ребёнок лет трёх в панамке нагнулся над лужей, молодая мамаша, нагоняя его, буркнула только попробуй — ребёнок со счастливым смехом побежал вперёд. И всё это не имело никакого отношения к Совету директоров.
Какое-то устройство внутри меня сломалось. И — одновременно — как бы включились системы, которые оно подавляло. Это я не объясняю и не выдумываю метафоры. Я один в один передаю то, что почувствовал тогда.
Вчерашний я уже был бы на полдороге к офису, лихорадочно рекламируя в уме майонез «Орёл». Теперешнему же это было несусветно дико, как, думаю, большинству из вас. Это преображение произошло мгновенно и безболезненно, как будто бабочка вылупилась из куколки. Впрочем, я не знаю, с какими эмоциями бабочка оглядывается на куколку. Без метафор — я чудесно прогулялся до вечера, отключив мобильный телефон. Покормил уток на каком-то маргинальном пруду, покалякал с парой пенсионерок о сложностях новой жизни, понаблюдал закат с пресненских холмов. А назавтра с утра прикинул, как жить.
Я понял, что хочу жить в большой однокомнатной квартире этаже примерно на восьмом, с огромным окном, которое почти всегда будет открыто. Хорошо бы там был большой балкон. И чтобы гулял ветер, чтобы туда заливал косой дождь, а я если бы и выходил оттуда, то только пошляться там и сям, побазарить с кем ни попадя, поглазеть на звёзды. Мозг всё еще по инерции выдавал какие-то оптимальные варианты. И первым выпал такой:
Можно жить, не зарабатывая и не тратя денег, исключительно за счёт гостей. Есть закон гостя — возможно, кто-то открыл его независимо от меня, тогда заранее извините. В моей формулировке он звучит так: гость приносит больше еды, чем в состоянии сожрать. Скажем, целый торт. Понятно, что он не съест целый торт в одно горло. Но если даже просуммировать всё, что он съест за вечер, и как-то — в ценовом или весовом варианте — конвертировать в торт, всё равно не получится целый торт. Или проще, тот же закон в интегральной форме. Допустим, пришли три гостя. Один притащил мясной нарез, сок и хлеб. Другой — пачку чая, пакет молотого кофе и майонез. Третий — торт. Посидели, поболтали, покушали и ушли. А у хозяина остались после их визита и мясо, и сок, и хлеб, и торт, не говоря уж о кофе.
— Извините, — спросил кто-то сзади, подняв руку, как на конференции, — а этот ваш закон распространяется на напитки?
— В России — нет, — с удовольствием ответил Георгий. — Напитков — спиртных, вы имеете в виду? — как правило, не хватает. Но я, в общем, не пью.
— Вы и не курили, — почему-то обиженно прозвучал женский голос.
— Ну да. Напоминаю исходную расстановку: я планировал некий праздный и безотходный образ жизни. Понятно, что я думал о первейших необходимостях, скажем, о еде. Но человеку нужны деньги, например, чтобы платить за квартиру и за телефон. И тут я кое-что придумал. Неловко заставлять гостя тащиться в сберкассу по дороге и платить за твою квартиру. Это уже иждивенчество. Но можно ведь сказать гостю, когда тот спрашивает, что купить к столу:
— Ничего не надо, старичок, всё есть. Если не сложно, кинь мне пару сотен на мобильник — ну, если будешь бежать мимо чего-то подобного.
И — дальше, надеюсь, понимаете сами. По закону гостя эти излишки возрастают уже на мобильнике. А с них можно платить и за квартиру, и за Интернет, и скидывать на карту, и так далее. Вот вам готовый пакет, как жить за счёт гостей. Можете вообще не вставать с дивана.
— Ага, — ответил из угла сиплый голос с характерной русской иронией, — как сюда к нам в теремок намылятся гости, сразу пошлём их за тортом и мясным нарезом.
— Направление мысли верное. Возвращаюсь к автобиографии. Поступил я всё же иначе. Побегал два месяца, оборудуя мягкое место. За это время я перевел всё своё имущество в наличные, а наличными увалил пару самых тупых банков, точно ни в каких долях не принадлежавших В. А., — Сбербанк и ещё один, не скажу какой. В итоге у меня возникли две поддерживающие моё существование карты. На проценты можно было жить, ну, не шикуя, естественно. Я сменил квартиру на какую мечтал. Если учесть, что у меня была трёхкомнатная, а мечтал я об однокомнатной, это не составило большого труда. Я по возможности автоматизировал коммунальные платы, установил связь с интернет-магазином. Что ещё? Ну, бытовая техника… мусор я с удовольствием выносил сам — там оказалась такая романтическая помойка на холме с великолепным видом на соседний район. И я зажил жизнью одинокого барина. Спросите, скучал ли я? Нет. Я делал, что хотел. Ну, допустим, я не мог, как раньше, слетать в Париж пообедать, но ведь и не хотел. Меня вполне устраивало ближайшее к дому кафе: во-вторых, своим ассортиментом, а во-первых — тем, что принимало одну из моих карт.
Я жил, как отсыпаются те, кто долго недосыпал. Братишка, если не составит труда, дай ещё сигаретку. Мерси…
Георгий со вкусом закурил, и тут пространство вокруг слегка заволновалось, как закипающая вода в кастрюле.
— Чёрт знает что, — сказал давешний интеллигент и смачно плюнул в залежи сосновой коры. — Какая-то дикая безответственность. То интенсивно грабил родину, а то, понимаете ли, почил на лаврах. Вам, голубчик, вообще известна такая категория, как общественное благо?