«Янтарная комната», окончание романа

11
Жёлтые листья. Блаженство конца. Бессмысленное лёгкое тепло. Бесцветное небо. Листья…
Милое Юлино лицо. Большое, круглое, чуть склонённое набок. Юлины сощуренные глаза, прикрытые ладошкой от солнца. Юлины волосы, волнистые, не слишком густые.
Холодный ветерок, пахнущий осенним морем, жался к тротуару, пугливо касался ног.
Очередь двигалась медленно. Над янтарными гроздьями винограда, до глубины пронизанными солнцем, сварливо хлопотали осы.
– А ты, Юлька, всё хорошеешь и хорошеешь.
– Да ну, тётя Зоя… – отмахнулась Юля. 
Что-то благодарно сдвинулось в её лице, а губы при этом скривились иронически.
Да, Зоя действительно находила Юлю миленькой. Но Юля давно уже не хорошела. И, к сожалению, стала понемногу… тяжелеть. Бёдра, ноги… Скорее всего, когда-нибудь она растолстеет, как Рита. Ей обязательно нужно сесть на диету: мальчишки и сейчас, должно быть, считают её толстой. А как на Зоин вкус – так и в этой попке, и в этих ножках есть что-то приятное. Плавное, мягкое… Пожалуй, если Юлька похудеет, она утратит часть своего обаяния.
И ещё Зоя подумала, что Юлькина мягкость, расслабленность очень странно, очень забавно сочетается с её строгими бровями. Со взглядом не то революционерки, не то монахини-подвижницы.
– Когда ж ты, Юлька, замуж, наконец, соберёшься? Мальчишки, небось, прохода не дают?
Зоя и сама не понимала, как у неё сорвалась с языка такая глупость. Но тут, к счастью, подошла её очередь, и идиотский разговор прекратился естественным образом.
Гроздья были огромными. Продавщица отказывалась их курочить. Они лежали на весах, едва умещаясь и опасливо подрагивая.
Зоя и Юля шли к дому, прижимая к груди наскоро свёрнутые фиолетовые кули, как плохо спелёнутых младенцев.
– А что в нём, тётя Зоя, в этом "замуже", чтобы туда сильно спешить? – неожиданно продолжила Юля брошенную тему. 

Она глянула на Зою своими странными глазками, которые Аркадий называл китайскими и в которых ничего китайского не было.
Зоя смутилась и покраснела. Замямлила:
– Ну… Не всегда ведь это только плохо и скучно. Возьми хоть Сашу, к примеру…
– Са-аша… – протянула Юля. – У Саши – один случай из ста.
– Я вчера сидела как раз позади них. Прямо завидно стало. Такой муж! Она стесняется, а он то в ушко поцелует, то в височек. То шепчет ей что-то. Да… Когда мы были молодыми, всё было по-другому. При людях держались смирно, скромно. Как солдаты. Тебе концерт понравился?
– Да, тётя Зоя!
– Я же говорила – он прекрасный пианист! Его мало знают, потому что он очень скромный, не карьерист. Я училась с ним в детстве в одном училище. Он уже тогда был большим музыкантом. Его даже и ценили вроде. Но как-то потом… А я о нём всегда вспоминала. Всё думала: интересно, где он, чем занимается. И вдруг смотрю – афиша…
– Мы вас ждали у входа, а потом решили, что вы зашли к нему за кулисы. Ну, мы и уехали.
– Я хотела зайти. Но там было столько народу… Вышла – а вас уже нет.
– Они вас долго ждали! – вмешалась подоспевшая со своим кульком Валечка. – Они хотели вас подвезти. А подвезли одну меня. Всё-таки на такси лучше, чем на автобусе.
– А как тебе, Валечка, понравился концерт? – вежливо поинтересовалась Зоя.
– Мне? Конечно, понравился! Хорошая музыка! – ответила Валечка с каким-то непонятным вызовом. – Я сама себе купила билет. Подошла к кассе и купила! У них ещё полно было билетов. И Люся с Ирой сами себе купили билеты. Мы сидели сбоку. Вы нас видели?
– Да, конечно. Мы же с тобой разговаривали в антракте.
– Правильно! Вы сказали ещё, что у меня туфли красивые. Люська с Иркой тоже всё время хвалили мои туфли. И мужа Сашиного хвалили. У них плохие мужья. У меня – хороший. Не пьёт. Но у Саши – лучше. И правильно. У Саши и должен быть самый лучший муж! Ты, Юля, не спеши. Ты делай, как Саша. Выбирай самого лучшего!
– Да где ж его, лучшего, возьмёшь, – вздохнула Юля. 

И вдруг поняла, что вздохнула искренне. Нет, ей не хотелось прилюдных поцелуев, ей вовсе не нравилась эта публичная демонстрация любви. Но всё же, всё же… Ей, Юле – тяжёлой, плотной, обыкновенной – никогда и ни в ком не вызвать такой нежности.
Они распрощались у парадного. Юля быстро взбежала по ступенькам. Кулёк слегка раскис и изогнулся, как бы приник к её плечу.
– Сашка! – крикнула она с порога.– Я купила болгарский виноград! Твой любимый. Целую гору! Почти час простояла в очереди.
Юля вошла в комнату. Четыре солнечные полосы наискось пересекали стену над диваном. Сашенька сидела, поджав под себя ноги. Перед ней лежало несколько листов бумаги с коротенькими строчками, напечатанными на машинке.
– Что это у тебя? – спросила Юля, не вглядываясь. – Стихи? Дима прислал?
– Нет. Муж подарил. А я всё утро гадала: к чему этот сон? Представляешь? Идёт дождь. Я смотрю из окна, а внизу движутся зонты, множество мокрых зонтов. Я тоже беру зонт, спускаюсь по лестнице. Открываю дверь и вижу, что под зонтами нет людей. То ли зонты сами плывут в дожде, то ли люди стали невидимками… Думала – опять начинается обострение. А это не обострение. Это муж поэму сочинил. Специально для меня. Вот, только что вручил…
– Ого! – изумилась Юля. – Так он у тебя ещё и поэт!