«Янтарная комната», окончание романа

Он споткнулся о камешек, торчащий из земли, – и будто проснулся. Боря увидел себя со стороны. Увидел, как идёт домой, – так вот, медленно, мог бы идти человек, которого дома никто не ждёт. Увидел, как размахивает забытым в левой руке букетом. С красных цветков осыпались почти все лепестки.
Боря выкрутил из букета облысевшие стебли и сунул их в урну. Свернул налево и, увидев свой дом, по-детски обрадовался. Вздрогнул, обнаружив, что на угловом балконе третьего этажа не стоит Сашенька. Но тут же успокоился: он ведь обещал ей вернуться домой не раньше восьми вечера.
Подходя к парадному, Боря кивнул стайке молоденьких мамаш, покачивающих новенькие коляски. Ему показалось, что они смотрят на него чуть-чуть виновато. И… опасливо, будто боятся дурного глаза. "Тоже мне…" – буркнул он про себя.
Зачем-то он понёсся вверх, пропуская ступеньки. Открыл дверь и крикнул с порога: 
"Са-аш! Сашонок!" Снова испугался неизвестно чего. Пробежался по дому. Хозяйственной сумки не было. Не было серых туфелек. На их месте аккуратно стояли меховые тапочки. Голубой халатик с крупными белыми горохами висел на спинке стула.
– Что тут такого? – сказал он вслух. – Человек пошёл в магазин…
Почему-то ему стало грустно от вида этого халатика… Боря приподнял его, потёрся щекой, понюхал… Вышел на кухню, нашёл красивую баночку от джема, сунул в неё свой букет. Чего-то ему в букете не хватало.
На старинном комоде, который Саша купила у древней польки, живущей напротив библиотеки, были расставлены в рядок рюмочки и вазочки с крошечными букетиками. Они выглядели куда милее, чем сегодняшний, большой. Но и в них что-то не нравилось Боре… Всё это превратилось в какой-то обременительный обычай – вот в чём дело!
Солнце косо освещало комод, и тени букетиков на стене смотрелись очень красиво. Будто кто-то нарисовал их серенькой акварелью, тонкой кисточкой. На подоконнике лежали кучками куски янтаря – те самые, что он насобирал когда-то в Шуркиной тайной бухточке. То ли Саша надумала снова заняться своими картинами, то ли просто игралась.
Проникая в эти медовые глыбки, солнце как бы увязало в них. Беспорядочные блики подрагивали на потолке, на обоях. Странно… Он тогда так старался, ползал… А она ничего не сделала из его камешков.
Боря вспомнил вдруг, как в детстве собирал марки. Как радовался каждой новой, как дышал на них, отклеивая от конверта, держал над паром, выменивал, выклянчивал у старших мальчишек. Рваные, проштампованные – до чего они были ему дороги! Пока муж тёти Таты не отдал ему свою коллекцию. Четыре кляссера сразу! Сначала он ошалел от счастья, но уже через пару дней полностью потерял к маркам интерес.
Вот что надо было сделать: спрятать янтарь куда-нибудь подальше и выдавать ей по камешку.
Он подошёл к подоконнику, пошевелил янтарь, смешал его. Блики на потолке и на стенах задвигались. И тут Боря понял, для чего она разложила здесь эти камешки: чтобы они подсвечивали комнату. Даже воздух вокруг приобрёл лёгкий медовый оттенок.
В комнате было так хорошо! Не хотелось выходить. Он любил здесь каждую вещь, гордился новеньким чешским диваном, гордился книжными полками, составленными одна на другую. Книг пока набралось немного, и в промежутках между ними Саша расставила японские дымчатые чашки, эмалевые вазочки, деревянные и фарфоровые фигурки. На самом верху сидели в забавных позах меховые игрушки, которые он покупал Саше. Покупал в разное время, без какой-нибудь задней мысли: она по-детски, шумно радовалась этим безделушкам. Хорошо бы их убрать отсюда, раздать во дворе малышне.
Сейчас казалось, что это игрушки их ребёнка.
Он вышел на балкон. Посмотрел направо. Налево. Боря пошёл бы Саше навстречу, если бы знал, куда она отправилась – в магазин или на базарчик. На минуту он пожалел, что не курит: было бы чем заполнить ожидание. Минуты созревали подолгу – пустые, полновесные.
Саша появилась со стороны магазина. Шла очень медленно, часто останавливалась, перекладывала сумку из руки в руку. Шла не прямо, зигзагами. От дерева к дереву, от оградки к столбу, от столба к некрашеному заборчику. Вдоль заборчика, тяжело опираясь на штакетины.
Он вздрогнул. Так плохо Саша ещё не ходила… А может, при нём она старалась ходить ровнее. Или меньше боялась упасть.
Не нужно ей знать, что он видел её. Боря быстро отступил назад в комнату. Посидел немного. А потом вдруг вскочил и, как был – в тапках и физкультурных брюках, – побежал ей навстречу.

Я хотела бы…